Корни ненависти
Шрифт:
– Большое спасибо за прогулку, – сказала Эстибалис, вновь ступив на твердую землю. – К сожалению, пора вернуться к работе.
– Воля ваша, Аэстибалис, – с безмятежной улыбкой ответил Альвар.
От меня не ускользнуло, что он не взял с собой экземпляр «Повелителей времени». Так и не дождавшись от него обещания вернуть книгу, я сделал мысленную заметку, и мы стали прощаться.
В этот момент у меня зазвонил мобильник.
– Пенья, в чем дело? – ответил я, не принимая во внимание, что Альвар все еще рядом.
– Ты должен приехать, шеф. Две сестры… Похоже,
От этих слов меня бросило в холод. Знаю, не следовало повторять эту информацию вслух. Но иногда ты в первую очередь человек, а уже потом полицейский, и ужас застает тебя врасплох.
– Что значит «замурованы»? Вы нашли тела… в стене? – наконец выдавил я.
Эсти вопросительно посмотрела в мою сторону. Я отошел от них с Альваром. Мой мир перевернулся с ног на голову.
– Нет, нет! Они живы. Мы с Милан находимся в квартире, откуда исходил неприятный запах. Здесь есть кирпичная стена, кладка совсем свежая. Когда мы вошли, детский голос начал звать на помощь. Похоже, это младшая из сестер, Ойана. Пожарные и «скорая» уже едут. Мы планируем ломать стену.
– Вызови криминалистов, – приказал я. – Раздайте перчатки и бахилы всем, кто зайдет в квартиру. Речь идет о похищении, возможно, даже покушении на убийство.
– Понял. Ты скоро будешь?
– Мы в Угарте, в сорока километрах от города. Дай разрешение на снос стены. Главное – спасти жизни девочек.
11. Кучильерия
Унаи
Мы ехали в Виторию на предельно допустимой скорости. Оба напряженные, оба сосредоточенные на своих мрачных мыслях, но все-таки полные надежды. С каким облегчением можно будет наконец снять с пробковой доски в кабинете фотографию пропавших!
Я первым решился сломать стену молчания.
– Удалось что-то вытянуть из нашего молодого Папы?
– Нет, он очень уклончив. Не скажет ничего, если сам не пожелает. Я пробовала спрашивать напрямик – он просто меняет тему и уходит от ответа. Мы ничего от него не добьемся, пока он строит из себя короля, или Папу, или кого угодно. Он в своей стихии, у себя дома и контролирует ситуацию, отводя нам роль зрителей.
– И что предлагаешь? – спросил я. – По словам издателя, он никогда не покидает башню.
Эсти пожала плечами.
– Придется выманить его из логова.
– У тебя получится? – спросил я. – Ты уже знаешь, как?
Моя напарница медлила с ответом.
– Что у тебя на уме? – не отставал я. Мне надоело молчание. Я не выносил тишину, она сводила меня с ума. Не хотелось даже думать о том, что нас ждет: стена и две перепуганные девочки по другую сторону.
– Я размышляла о сестрах Найера, – солгала Эстибалис, явно избегая нежелательного разговора. – По крайней мере, они живы. Каким надо быть чудовищем, чтобы замуровать двух детей?
– Разве ты не читала роман, Эсти?
– И дался тебе этот роман!.. Нет, Кракен, у меня не было времени.
– Прочти – и тогда лучше поймешь, с чем мы имеем дело. Это твоя первоочередная задача. Начни сегодня же. Обещаешь?
– Ладно. А теперь давай оставим чертову беллетристику и сосредоточимся на двух делах, которые надо раскрыть.
«Если только это не одно дело», – хотел
– Не думаю, что книгу написал Альвар, – наконец проговорила она.
– Я тоже не уверен. Конечно, у него в библиотеке есть все необходимые материалы… Но ты заметила, как он отреагировал, когда его спросили о книге?
– Да, весьма странно, – согласилась Эсти. – Сначала не проявил интереса. Могу поклясться, он готов был выставить нас за дверь. Потом что-то увидел в романе – и заложил страницу пальцем. А когда мы спустились за веслами, оставил книгу на письменном столе, украдкой сунув в нее нож для писем. Вот почему я не верю, что он автор. Иначе зачем ему оставлять себе экземпляр и помечать отрывок? У него нашлись бы копии черновиков, рукописей или чего там еще.
Альвар оставил у себя мой экземпляр, и это давало мне отличный предлог, чтобы вернуться.
– Ладно, допустим, автор не он, – кивнул я. – Однако что-то все же привлекло его внимание.
– Да, и поскольку ты не в его вкусе, он решил поймать на крючок меня. Вроде как пытался меня соблазнить, чтобы вытянуть информацию.
– И?..
– Он спросил, как звали погибшего бизнесмена. Я не сказала. Хотела посмотреть, насколько это для него важно. Да и потом, он легко мог узнать имя из газет. Итак, предположим, он не автор, но убийца. У Альвара подходящий профиль, Кракен?
Я уже некоторое время ждал этого вопроса.
– Сама знаешь, никто не возьмется составлять психологический портрет на основе единственной встречи с субъектом.
– Хотя бы поделись первыми впечатлениями.
– Ладно, попробую. У него есть нарциссические черты. Он считает себя выше других в культурном, социальном и интеллектуальном плане – по крайней мере, согласно его шкале ценностей. Подчеркивает свой авторитет, называя нас «молодыми людьми», хотя сам моложе нас. Оторван от реальности. Предположу, что он не испытывает потребности в общении. Гедонист, окружает себя красивыми вещами и любит поесть. Наслаждается обществом женщин, ищет его и располагает для этого средствами. Высокомерен и начисто лишен эмпатии.
– Так, понятно: нарциссический профиль. Я давно с тобой работаю и знаю, что небольшой процент нарциссов в конечном итоге переступает черту, если кто-то встает у них на пути. Но зачем ему убивать?
Как будто на этот извечный вопрос мог быть один универсальный ответ! Его не было. Ни одного, даже самого простого. Даже самого логичного.
– Самовлюбленным психопатам становится скучно, – я пожал плечами. – Они быстро устают, как избалованные дети, которые через несколько минут выбрасывают новую игрушку. Они не думают о завтрашнем дне или о последствиях. Только о том, как манипулировать окружающими, чтобы добиться желаемого. Однако мы заходим слишком далеко. У Альвара есть нарциссические черты, но отсюда до психопата – целая пропасть. Психопаты лишены сочувствия. Они не способны понять страдания других, хотя очень хорошо умеют изображать эмоции, которых от них ждут в каждом конкретном случае. Они эмоциональные хамелеоны. Такова их природа, ее нельзя исправить. Понадобится еще не одна встреча с Альваром, чтобы прийти к выводу о том, психопат он или нет.