Корни травы
Шрифт:
Уиллингхэм взял телефонную трубку и выслушал осведомителя.
– Возникла проблема, – сказал тот. – Знаете отставного копа, попавшего в автомобильную аварию? Он когда-то был в поле нашего зрения.
– Ну, он, вроде бы, в коме.
– Нет. Вышел из госпиталя и расхаживает на костылях.
Уиллингхэм так и сел.
– Кома была прикрытием, – тягуче продолжил осведомитель из полиции. – Он следил два-три дня за вами, а после за Перкерсоном. Это он переслал в газеты фотографию Перкерсона.
– Благодарю, –
– Копам известно, что Перкерсон устроил аварию самолета. Они ожидают нового покушения на Ли. Отель набит копами, ваш человек не пройдет. А если он уже там и попадется на деле, вас арестуют наверняка.
Уиллингхэм опустил трубку. Через несколько минут он вновь ее поднял.
– Отель «Омни»? Пожалуйста, мистера Говарда Джеймса.
– Соединяю.
– Да? – сказал Перкерсон.
– Гарри?
– Да, сэр.
– Как дела?
– Да, сэр. Все в норме, как сказано.
– В какой вы комнате?
– Номер пятьсот восемнадцать. Не беспокойтесь, сэр. Я все помню.
– Спасибо, Гарри. Удачи!
Стало быть, этот паршивый маленький коп не только жив, но и слишком многое знает. А Перкерсона – не отзовешь. С него уже сорван предохранитель.
Уиллингхэм вскрыл тайник и выбрал оттуда автоматический пистолет 25-го калибра с глушителем.
Было уже 5.40. и Мики Кин здорово утомился. Он развалился на большом диване в вестибюле отеля «Омни». Кто-то тихонько уселся рядом, и Кин покосился.
– Привет, Мики, – сказала девушка, поправляя прическу.
– Привет, Маджи, давно не видались. Как жизнь?
– Да ничего, точнее – неплохо. У последнего клиента нас было трое, представь. Здоровенный бык. И не жмот. Кин машинально показал ей фотографию.
– Случайно, не этот?
– Ха. Только он без усов и в роговых очках. Честно сказать, он не понравился мне. Плохой человек?..
– Да-а, плохой. – Кин поднял глаза.
В зал шел кандидат в сенаторы Уилл Ли в окружении крепких ребят: на всех расстегнутые плащи. Должно быть, подумал Кин, у них и значки одинаковые. Они зыркали глазами по сторонам.
Без десяти шесть. Ли появится в бельэтаже ровно в шесть. Какого черта, подумал Кин, я тут сижу и балдею. С некоторым трудом он встал, держа свой костыль под мышкой. И тут его будто ожгло.
Через толпу в вестибюле, не глядя ни на кого, стремительно шел полковник Уиллингхэм.
Перкерсон уселся у своего треножника и расстегнул портфель. Стрелять будет очень удобно, подумал он, удобнее, чем по клинике абортов. А вот уйти отсюда – сложнее и, может быть, совершенно немыслимо. Но он свое сделает, и его никто не возьмет просто так. Он прикрепил ствол винтовки к прикладу и привинтил прицельное устройство.
Кин прыгал быстро, как только мог. Уиллингхэм направлялся к лифтам и свернул за угол. Кин ринулся следом, уже не заботясь об осторожности. Уиллингхэм вошел в лифт, не оглядываясь.
– Мне наверх, пожалуйста! – закричал
Уиллингхэм, посматривая на свои часы, придержал для него двери.
– Который этаж? – спросил Уиллингхэм, уставясь на его костыль, и сам нажал кнопку пятого.
– Шестой, – ответил Кин, потирая бровь, – большое спасибо.
В лифте были еще двое, едущие выше. Все молчали. На щеках полковника дергались желваки. Уиллингхэм быстро вышел на пятом этаже, предупредительно на пороге лифта нажав кнопку хода, и двери за ним сейчас же сомкнулись. Таким образом он отправил Кина выше.
Впрочем, Кин вылетел на шестом через секунду. На его часах было без четырех минут шесть.
Лестница была узкая и крутая. Хватаясь за металлические перила, Кин с костылем в другой руке запрыгнул через ступеньку. В самом низу оступился и съехал на боку, оберегая загипсованную ногу. Постанывая от боли, поднялся, допрыгал до двери. Она была заперта. И открывалась только из коридора.
– Откройте! – закричал Кин. – Катастрофа! Он мог бы кричать до вечера, услышать его было некому.
Тогда Кин упал на колени и, выдернув из кармана отмычки, принялся открывать несложный замок.
Перкерсон приладил винтовку, одним движением вложил обойму.
Уилл Ли поднимался на эскалаторе в бельэтаж, и вскоре он уже был в прицеле. Его заслоняли спутники, но
Перкерсон вел его голову в перекрестии. Он расслабился и уже тронул спусковой крючок, когда в дверь трижды отчетливо стукнули. Перкерсон выхватил пистолет.
– Гарри, это я, Уиллингхэм!
«Что за черт?» – подумал Перкерсон.
– Повторите-ка! – прокричал он.
– Полковник Уиллингхэм, ну! Живо впустите меня!
Перкерсон взглянул в зал. Ли шел к платформе в конец бельэтажа, на ходу пожимая руки людей. Теперь надо ждать, когда он один окажется на возвышении.
Перкерсон встал и открыл дверь.
– Я хочу посмотреть, как вы сработаете, – сказал полковник сквозь зубы.
– Ол-райт, сэр, – ответил Перкерсон. – Но вы – не ко времени. Нехорошо вам здесь быть. А то ведь вы не уйдете.
Он снова глянул в. прицел и вдруг услышал щелчок позади. Не оглядываясь и выхватив пистолет, он бросился на пол так, что оказался лицом к Старейшине.
Они выстрелили одновременно. Потом Перкерсон выстрелил снова. Он ни о чем не успел подумать, увидев направленный на него пистолет полковника. Если бы он в таких случаях думал, ему давно бы не жить на свете.
Кин распахнул дверь и рванулся в коридор, оставив костыль. Где номер 518, в котором Перкерсон принимал проституток? Кин поскакал, опираясь на гипсовый каблучок, мимо служебной комнаты. Оттуда на шум вышла горничная. Номер 518 Кин обнаружил одновременно с хлопком пистолетного выстрела. В двери 518-го появилась довольно крупная дырка, и в коридор из нее посыпались осколки и пыль. Кин вжался в стену с пистолетом в одной руке и полицейским значком в другой.