Корни

Уэскер Арнольд

Бити качает головой.

Миссис Брайант. Значит, мы упрямы, а?

Дженни. Замолчи, мама, не видишь, она и так расстроена.

Миссис Брайант. Да, я вижу, я очень даже вижу. Он не приедет, это я вижу, а мы здесь собрались как дураки.

Перл. Неужто вы так сильно ссорились, Бити?

Бити(словно осознав это впервые). Он всегда хотел, чтобы я ему помогала, но у меня не получалось. Однажды он попробовал научить меня писать на машинке, но, как только я делала ошибку, я бросала. Всякий раз бросала! Не

знаю почему, но я просто не могла переносить, что делаю ошибки.

Миссис Брайант. Ага, теперь мы совсем другое слышим.

Бити. Он предлагал, чтобы я изображала на своих картинах реальные предметы, а не увлекалась абстрактной живописью, но я его не слушала.

Миссис Брайант. Ага, ты не слушала.

Дженни. Хватит, мама.

Бити. Иногда он мне давал книги, да мне неохота было читать.

Фрэнк(беззлобно). А все эти дискуссии, о которых ты рассказывала?

Бити. Я никогда ничего не дискуссировала. Он, бывало, просил меня — давай обсудим то или другое, но мне казалось, ни к чему это.

Перл. И он злился?

Бити(стараясь уяснить себе). У меня не было ни капли терпения.

Миссис Брайант. Теперь все наружу выходит.

Бити. Я не умела помочь ему — у меня не хватало терпения. Один раз он посмотрел на меня испуганно и сказал: «Мы уже три года вместе, а ты не знаешь, что я собой представляю, над чем бьюсь, и тебя это не интересует».

Миссис Брайант. А меня-то как отчитывала.

Бити. Я никогда не знала, чего он хочет, я не думала, что это важно.

Мистер Брайант. Нас небось заставляла решать какую-то моральную проблему, а сама, оказывается, не могла. Смех один.

Миссис Брайант. Яблоко от яблони недалеко катится.

Бити(устало). Вы этим гордитесь? Гордитесь тем, что ваша дочь не умела помочь своему милому, и вас это нисколько не трогает? Посмотрите на себя. Никто из вас ничего не может сказать. Не можете даже помочь своей родной косточке. Вашу дочь бросили. Разве вас это не касается? Я же член вашей семьи. Так помогите мне! Утешьте меня! Поговорите со мной — ради бога, кто-нибудь поговорите со мной. (Наконец разражается слезами.)

Мистер Брайант. Что же нам теперь делать?

Миссис Брайант. Давайте сядем за стол и поедим, вот что нам надо делать.

Дженни. Ну что за глупости, мама, не можем же мы ее так оставить — смотри, как она плачет.

Миссис Брайант. Будьте вы неладны, я, что ли, виновата, что она плачет. Я сделала что могла — угощенье приготовила и его бы встретила, как родного сына, если бы он приехал, — так ведь он не приехал! Вся семья нарочно собралась, что-бы его встретить, все пришли, а он не явился. Что же вы теперь от меня хотите?

Бити. Господи, мама, я ненавижу тебя. Одного только я в жизни хотела — удержать его, и не могла, не знала как. Я ненавижу тебя, ненавижу…

Миссис Брайант дает Бити пощечину. Все оторопели.

Миссис Брайант. Получай! Хватит с меня!

Мистер Брайант. К чему ты так?

Миссис Брайант. Хватит с меня. С тех пор как она приехала домой, она только и знает, что учит меня: и того я не делала, и этого не делала, я и половины не поняла, что она говорила. Но с меня хватит. Сама говорит, что она член семьи, да ведь она никогда не жила дома с тех пор, как школу кончила. Взяла да уехала отсюда и набила себе

голову всякой заумью, а теперь, оказывается, сама ничего не понимает. Меня ругала, а сама такая же. (Бити в лицо.) Правду я говорю, дочка? Скажи! Мне говорила, что я упрямая, а это он тебе говорил, что ты упрямая, так? Мне говорила, что я ничего не понимаю, а это ты ничего не понимаешь. Мне говорила, что я палец о палец не хочу ударить, а это ты пальцем о палец не ударишь. За что же ты меня ругаешь? Все время меня ругаешь! Я за тебя не в ответе с тех пор, как ты из дому уехала, — ты сама по себе жила. Она думает, мне нравится так жить! Торчать дома день-деньской. Так вот, дочка, мне это вовсе не нравится! Поняла? И если б я могла куда-нибудь уехать и наняться на работу — убежала бы я от вас без оглядки. Говоришь, я дура без понятия — ладно! Мне это известно! Целых две недели мне это твердят. Так что помочь я тебе не могу дочка, не могу, запомни это раз навсегда.

Бити. Я знаю, что не можешь, мама, знаю.

Миссис Брайант. Я так разумею: мало было только заботиться о нем. Одной доброты ему мало было.

Бити. Что толку теперь говорить.

Миссис Брайант. А то толку, что нечего тебе сидеть и вздыхать, вздохами делу не поможешь. Я тебя спрашиваю, а ты отвечай. Сама теперь говори; Ты сказала, что знаешь что-то, чего мы не знаем, вот ты и говори. Говори, дочка, говори.

Бити(с отчаянием). Не могу, мама, ты права— яблоко от яблони недалеко катится. Ты права, я такая же, как ты. Упрямая, и ничего у меня за душой нет, и жить я не умею. Нет у меня корней. Я вот вышла из семьи батраков, а корней у меня нет — все равно как у горожан, — пшик один!

Фрэнк. Корни, говоришь? Какие такие корни?

Бити(нетерпеливо). Ну корни, корни, корни! Черт возьми, Фрэнки, ты целый день в поле, уж ты-то должен знать, как растут растения. Корни! То, из чего ты вырастаешь, что питает тебя, что дает тебе право гордиться собой, — корни!

Мистер Брайант. Семья же есть у тебя,

Бити. Я не про семейные корни говорю, я хочу сказать… ну как это выразить… С тех пор как мир существует, он развивается, верно? Разные вещи происходят, люди делают всякие там открытия, думают, и улучшают, и изобретают, но мы что об этом знаем?

Джимми. О чем это она?

Бити(увлекаясь). Как это — о чем? Я говорю! Слушайте! Я говорю, что мир развивается уже две тысячи лет, а мы этого не заметили. Я говорю, что мы не знаем, что мы такое и откуда мы взялись. Я говорю, что мы словно бы вырваны, у нас нет корней. Черт побери! У всех нас есть наделы, все мы что-то выращиваем, и мы должны знать, что такое корни. Ты ведь знаешь, как ухаживать за цветами, мама? А ты, Джимми, знаешь, как подкармливать овощи, чтобы корни были сильные и здоровые. Но не только хлебам нужны сильные корни, нам тоже. А у нас что? Скажите, что у нас есть? Мы не знаем, откуда мы появились, и нам это все равно.

Перл. Я, например, не жалуюсь.

Бити. Ты говоришь, не жалуешься. Сказать-то легко, а ты посмотри на себя. Что ты делала с тех пор, как пришла? Сказала что-нибудь? Что-нибудь стоящее? Или, может, сделала что-нибудь, чтобы показать, что ты живой человек? Живой, — понимаете, что это значит? Кто-нибудь из вас? Хотите, я вам расскажу, что мне сказала Сюзи, когда я была у нее? Она говорит, что ей все равно, если даже упадет атомная бомба и она погибнет, — вот что она сказала. И знаете, почему она так говорит? Я вам скажу почему, потому что если бы ей не было все равно, ей бы пришлось что-то делать, а ей неохота. Вот что! Она не хочет палец о палец ударить — слишком ей все осточертело. Так и все мы — нам слишком все осточертело.