Короче говоря
Шрифт:
Корнелиус понял, почему Элизабет не спала прошлой ночью. Она не только говорила от имени Хью, но и, судя по всему, решала за него. Корнелиус всегда считал её лидером в семье и не сомневался, что не увидит брата, пока они не придут к соглашению.
— Но если мы ещё как-то можем помочь… — Голос Элизабет смягчился, когда её рука опустилась на стол, украшенный золотыми листьями.
— Ну, раз уж ты об этом заговорила, — ответил Корнелиус, — через пару недель я выставлю дом на продажу и буду искать…
—
— Вся мебель будет продана, чтобы покрыть долги. Но, как я говорил…
— Хью всегда нравился этот стол.
— Людовик XIV, — небрежно бросил Корнелиус.
— Интересно, сколько он стоит, — задумчиво произнесла Элизабет, старательно делая вид, что для неё это не имеет особого значения.
— Понятия не имею, — пожал плечами Корнелиус. — Точно не помню, но, кажется, я заплатил за него около шестидесяти тысяч фунтов, правда, это было больше десяти лет назад.
— А шахматы? — спросила Элизабет, взяв в руки одну из фигур.
— Дешёвая подделка, — ответил Корнелиус. — Такие шахматы можно купить на любом арабском базаре за пару сотен фунтов.
— Да? А я всегда думала… — Элизабет замялась, поставив фигуру не на своё место. — Ну что ж, мне пора, — заявила она тоном человека, выполнившего свою задачу. — Не надо забывать, что я всё ещё работаю.
Она быстро зашагала по длинному коридору в сторону входной двери и, не глядя, прошла мимо портрета своего племянника Дэниела. Провожавший её Корнелиус мысленно отметил, что раньше она всегда останавливалась и говорила, как ей его не хватает.
— Я тут подумал… — начал Корнелиус, когда они вышли в холл.
— Да? — остановилась Элизабет.
— Ну, поскольку мне придётся через пару недель выехать отсюда, я надеялся, что, возможно, смогу перебраться к вам. На время, конечно, пока не подыщу себе какое-нибудь недорогое жильё.
— Если бы ты спросил неделю назад… — не моргнув глазом ответила Элизабет. — Но, к сожалению, мы буквально на днях решили пригласить к нам мою маму. Остаётся только комната Тимоти, но он приезжает домой почти каждые выходные.
— Правда? — сказал Корнелиус.
— А напольные часы? — никак не могла успокоиться Элизабет, прицениваясь, как в магазине.
— Викторианской эпохи — купил их в поместье графа Бьютского.
— Нет, я имела в виду, сколько они стоят?
— Сколько дадут, — ответил Корнелиус, подходя с ней к двери.
— Не забудь сообщить, Корнелиус, если тебе потребуется моя помощь.
— Ты так добра, Элизабет, — сказал он, открыв дверь и обнаружив за ней агента по недвижимости, который вбивал в землю стойку с табличкой «ПРОДАЁТСЯ». Корнелиус улыбнулся — это был единственный эпизод за всё утро, который выбил Элизабет из колеи.
В четверг
— Если бы я знал, что потеря Паулины станет частью плана, я никогда не согласился бы участвовать в твоей затее, — проворчал Фрэнк, откусывая кусочек от разогретой в микроволновке пиццы. — Как ты без неё обходишься?
— Плоховато, — признался Корнелиус, — хотя она по-прежнему заходит каждый вечер на пару часов. Иначе дом превратился бы в свинарник. А ты-то сам, между прочим, как справляешься?
— Если ты холостяк, — ответил Фрэнк, — тебе с ранних лет приходится учиться искусству выживания. Всё, хватит светских разговоров, давай начнём игру.
— Которую? — усмехнулся Корнелиус.
— Шахматы, — ответил Фрэнк. — В другую игру я уже наигрался за эту неделю.
— Тогда пойдём в библиотеку.
Фрэнка удивили первые ходы Корнелиуса — его друг никогда ещё не играл столь дерзко. Больше часа никто не произносил ни слова, и почти всё это время Фрэнк пытался спасти своего ферзя.
— Может статься, что сегодня мы последний раз играем этими шахматами, — с тоской проговорил Корнелиус.
— Нет, об этом не беспокойся, — утешил его Фрэнк. — Тебе обязательно позволят оставить себе несколько личных вещей.
— Нет, если они стоят четверть миллиона фунтов, — покачал головой Корнелиус.
— Я не знал, — изумлённо протянул Фрэнк.
— Потому что ты не из тех людей, кого интересуют дорогие вещи. Это персидский шедевр шестнадцатого века. Он непременно вызовет большой интерес, когда пойдет с молотка.
— Но ты ведь уже выяснил всё, что тебе нужно, — сказал Фрэнк. — Зачем идти дальше, если ты можешь потерять многое из того, что тебе дорого?
— Затем, что я ещё не узнал всей правды.
Фрэнк вздохнул, посмотрел на доску и сделал ход конём.
— Шах и мат, — объявил он. — И поделом тебе, надо было сосредоточиться.
Почти всё утро пятницы Корнелиус провёл в частной беседе с управляющим директором «Боттса и компании», местных аукционистов по продаже предметов искусства и мебели.
Мистер Боттс согласился устроить торги через две недели. Он часто повторял, что ему нужно больше времени на подготовку каталога и рассылку рекламных проспектов для такой чудесной коллекции, но, во всяком случае, проявил некоторое сочувствие к мистеру Баррингтону, который оказался в весьма затруднительном положении. Многие годы лондонский Ллойд, налоги на наследство и угроза банкротства были лучшими друзьями аукционистов.
— Вам нужно как можно скорее перевезти всё в наше хранилище, — сказал мистер Боттс, — тогда мы успеем подготовить каталог, а у клиентов будет три дня до аукциона, чтобы ознакомиться с лотами.