Король Абдель Азиз: создатель Саудовской Аравии

Яковлев Александр Николаевич

Цитадель представляла собой мощное сооружение. Четыре стены её, высотой в десять метров, протянулись каждая метров на сорок. По углам возвышались четыре башни с бойницами, на стенах имелись пушки и английские пулемёты на треножниках. Ширина стен достигала нескольких метров, и по ним могли быстро перемещаться воины для отражения нападения. Вход в цитадель был через единственные ворота, сделанные из толстых стволов деревьев, скреплённых железными скобами. Ворота поднимались редко, обыкновенно входили в цитадель и выходили из неё через калитку, высотой ниже человеческого роста, сделанную из толстых досок и укреплённую поперечными брусьями. Обладая большим войском, орудиями и лестницами, Абдель

Азиз захватил бы эль-Мисмак без большого труда, но сейчас он мог полагаться лишь на внезапность нападения, на растерянность защитников крепости и отвагу своих людей.

За стеной цитадели слышались крики команд, раздался надсадный крик осла. Взгляды всех были прикованы к низкой калитке, окованной широкими железными полосами с расплющенными большими шляпками гвоздей. Но вдруг распахнулись ворота.

В окружении охранников показался губернатор. Аджлян ибн Мухаммед был ещё не стар, выше среднего роста, толст и грузен. Взгляд Абдель Азиза был прикован к губернатору. Отчего-то вспомнился давний сон. Враги идут навстречу друг другу… Аджлян распахнул полу расшитой золотом абы и поправил блеснувшую на солнце саблю. Четыре человека с винтовками оставлены в доме напротив и будут вести прицельную стрельбу. Он не сможет уйти… Раздалось громкое ржание, и Абдель Азиз увидел за спинами людей двух коней, ведомых слугами за поводья. Значит, губернатор поедет верхом… Ждать нельзя. «Вперёд!» — он ли это крикнул или кто другой…

Аджлян ибн Мухаммед не понял, откуда, едва он сделал несколько шагов, вдруг раздались выстрелы, и что за люди в чёрных абах и бело-красных куфиях вдруг бросились к нему с криками.

Телохранители заслоняли его, но тем самым мешали ему сделать самое нужное: достигнуть спасительных стен крепости. С глухим стуком закрылись ворота. Из цитадели послышались громкие крики команд. Одни стреляли, другие падали рядом с ним, не успев достать саблю из ножен, лилась кровь… Аджлян приблизился к коням, как вдруг увидел рвущегося к нему Абдель Азиза с карабином в руках. Губернатор сделал неожиданный для его комплекции стремительный выпад и занёс саблю над головой эмира. Абдель Азиз отразил удар карабином, и лишь щепка от ствола царапнула его по лицу. Он отступил и выстрелил. Аджлян вдруг покачнулся и тронул правую ногу — попал! Абдель Азиз вновь поднял карабин, но его воины мешали ему.

Аджлян метнулся к воротам. Чернокожие охранники с двух сторон подхватили его, но тут же пали под выстрелами противника. Сильно хромая, Аджлян сделал несколько шагов… Спасительная калитка была совсем рядом, оттуда выглядывали возбуждённые воины… В полушаге от калитки Абдалла ибн Джилюви ударом копья достал губернатора, и тот тяжело рухнул на землю. Подскочившие бедуины добили его.

Используя растерянность и панику гарнизона, воины Саудидов ворвались в цитадель, кроша и уничтожая всё вокруг. Мухаммед захватил одну башню, и тут же повернул дула пушек на сопротивлявшихся шаммарских воинов. Он попытался захватить другую башню, в которой укрылось до двух десятков шаммаров, но это оказалось невозможным. После того, как со всем гарнизоном было покончено, Мухаммед предложил отпустить воинов, сидевших в башне, под честное слово. Те на Коране пообещали больше никогда не воевать с Саудидами и, сложив оружие у входа в башню, поспешно покинули цитадель. Разбежавшиеся по городу шаммары были частью перебиты, частью изгнаны. Абдель Азиз потерял лишь два человека убитыми и трёх ранеными.

Весть о блестящей победе молодого эмира быстро облетела город. Люди потянулись в крепость, где Абдель Азиз принимал присягу на верность.

10

По получении известия о падении эр-Рияда Ибн Митаб впал в ярость. Какой-то мальчишка

осмелился нагло и дерзко покуситься на его власть, будто мало было ему и его отцу предыдущих поражений!.. Он немедленно двинулся из низовьев Евфрата в свою столицу, чтобы из Хаиля начать карательную экспедицию против своих врагов. Увы, приготовления и сборы затягивались.

От своих лазутчиков Ибн Митаб узнавал новости об Абдель Азизе, о его новом успешном походе на юг и присоединении к семейным владениям эль-Харджа, о прибытии к нему подкрепления из Кувейта во главе с братом Саадом, о рейде на племя кахтани в эль-Маджмаа. Словом, Абдель Азиз наносил удары по всем направлениям, энергично собирая вокруг эр-Рияда различные земли и обретая тем самым хозяйственные запасы и новых воинов на будущее.

Для правителя Джебель-Шаммара было совершенно необъяснимо, почему и как давным-давно поверженные Саудиды смогли не только выйти из небытия, куда задвинула их судьба, но и начать столь успешную борьбу за возрождение своего государства. Ибн Митаб оставался сугубо традиционным правителем, он действовал и мыслил в категориях давно прошедшего времени, в то время как его молодой противник обладал иным мировосприятием.

За годы пребывания в Стамбуле Абдель Азиз многажды видел европейцев и иногда общался с ними. Конечно же, эти кяфиры (неверные), их идеи, ценности, обычаи были чужды ему, но их страны были сильны и богаты, и можно было поучиться у них, позаимствовать что-нибудь полезное, сотрудничество с ними виделось более полезным, чем с турками. Сто лет назад египетский паша Мухаммед Али смог разгромить государство Саудидов не потому, что его солдаты были храбрее, а потому, что он успел реформировать свою армию и перевооружить её европейским оружием. А его предки до этого не додумались. Так не надо повторять их ошибок!..

Тогда же, в столице слабеющей империи Османов молодой эмир смог иначе увидеть свою Аравию, её пустыню и города. Есть странная закономерность в том, что родину начинаешь лучше понимать и сильнее любить на чужбине. Получив некоторое представление о тонкостях султанского управления множеством провинций, разительно несходных по природным условиям и уровню хозяйственного развития, по численности и развитости населения, по их религиозной и национальной принадлежности, Абдель Азиз будто заново увидел Аравию.

На бескрайних просторах Аравийского полуострова существовали десятки племён и союзов племён кочевников, живущих по своим вековым законам и не признающих ни законов, ни власти кого бы то ни было чужого; это также земледельцы, живущие в оазисах, разбросанных по просторам полуострова, которым всё равно, какая власть над ними, лишь бы не мешали им выращивать финики и пшеницу; это и горожане — торговцы, менялы, ростовщики, ремесленники, служители мечетей, судьи, учителя, мелкие уличные продавцы и хозяева гостиниц — вот они, пожалуй, действительно были заинтересованы в установлении на полуострове единой и сильной власти, которая смогла бы гарантировать им перспективу спокойного существования, без войн и ненужных притеснений…

Позднее многие поражались феномену Абдель Азиза. Мгновенное превращение одного из десятков молодых эмиров в сильного государственного деятеля казалось необъяснимым чудом. История скупа на подобные чудеса. В начале XX века в Аравии происходило стремительное формирование лидера нового поколения.

Стоит заметить, что сам Абдель Азиз и тогда и позднее сохранял величайшую трезвость мысли и не впадал в головокружение от поразительных успехов. Он был прежде всего человеком действия, но в то же время оставался крайне молчалив и редко говорил то, что думал. В то же время, он вовсе не был лишь холодным и расчётливым дельцом, а сохранил всю пылкость своего характера.