Король Алчности
Шрифт:
— Чего ты хочешь, amor? — он прошептал.
Пока он ждал, наше дыхание отдавалось эхом. Доминик никогда не ждал. Он был действием, движением и командованием. Я была тем, кто всегда ждал. Я ждала ужинов, которых мы никогда не делили, и совместных вечеров, которых так и не было.
Чего я хочу? Мне хотелось свободы воли, которой мне так часто не хватало в нашем браке. Я годами шла по канату послушной жены и желания, и мне нужен был мир, в котором я устанавливала бы для себя
Я могу обещать только секс.
Мое первое неявное правило. Возможно, сегодня именно тот вечер, когда можно осуществить это на моих условиях.
Моё сердцебиение участилось, когда я провела руками по его плечам и медленно спустила куртку с его груди. На его лице отразилось удивление, но он последовал моему сигналу и спустил его вниз по рукам, сложив по бокам. Осторожными, размеренными движениями он закатал рукава рубашки, не сводя с меня глаз. С каждым движением его запястья обручальное кольцо на его левой руке сверкало в тусклом свете.
Он никогда не снимал его, даже после того, как мы развелись. Это зрелище необъяснимым образом раздуло пламя, медленно прожигающее себе путь через мой желудок. Уязвимость пронзила меня, в то время как жар скапливался у меня между ног и пульсировал пустой болью.
Наши движения замерли, и мы остались смотреть друг на друга, пока в воздухе гудело электричество.
— Не останавливайся сейчас, — мягко сказал Доминик. — Покажи мне, чего ты хочешь, — это была просьба, заключенная в простую команду, но в этом не было ничего простого. Это был момент, который превзошёл всё предыдущее. Это было подчинение, частью которого я никогда не была.
Я переплела свои пальцы с его и потянула его в самый темный угол, где сквозь тени пробивалась лишь полоска света. Мягкое прикосновение моих рук поставило его на колени, и похоть замерцала в моих венах, когда он последовал моему примеру и закинул одну ногу себе на плечо. От вида моей загорелой кожи поверх его белоснежной рубашки у меня закружилась голова.
Он задрал мою юбку и сдвинул нижнее белье в сторону.
— Бля, детка, ты такая мокрая, — от его шепота у меня по спине пробежали мурашки. — Ты видишь, как ты мне нужна? Как я отчаянно хочу чувствовать тебя так, как ты мне позволишь.
Мое сердце сжималось, когда я думала о том, что каждую ночь он выбирал свою империю, пока я оставалась в тени. Каждую ночь мне хотелось, чтобы он нуждался во мне, а не в большей цифре на его банковском счете.
Я тосковала по мужчине, которого хотела не любить, но которого отчаянно желала.
Доминик медленно и продолжительно целовал мое бедро, прежде чем провести губами по моей киске. Прохлада стены пронизала мою спину, когда его язык вонзился в меня, и прямо там, в углу галереи, положив мою ногу ему на плечо и уперев руки в бедра, он ел меня, как умирающий от голода.
Пламя переросло в лесной пожар. Каждое прикосновение его языка вызывало во мне наслаждение; каждое умелое облизывание
Острие ножа, находящегося под моим контролем, начало разрезать меня пополам, так же, как это сделала его злоба. Я знала, что лучше не верить, что секс лечит мое разбитое сердце, но у меня было такое чувство, будто он выдергивал осколки того, кем мы были, один за другим, с каждым облизыванием и посасыванием.
— Еще, — всхлипнула я. — Пожалуйста, не останавливайтесь. Не… ах! — мой крик пронесся по комнате, когда он сильнее схватил меня за бедра и трахнул меня языком, превратив меня в опухшее, капающее месиво на его лице.
Мои пальцы скользили по реальности. Все расплывалось, пока не остались только я, он и неустанный марш удовольствия по моему телу.
Хотя мой контроль над сегодняшней ночью и подпитывал меня, он также втягивал меня глубже в его орбиту. Каждая дрожь моего тела ощущалась как победа моей независимости и сколом в моей защите.
Доминик провел зубами по моему клитору и вонзил в меня два пальца. Мой визг заполнил пустую галерею, когда я дернулась от внезапного вторжения. Другая его рука оставила меня, и у меня снова перехватило дыхание, когда я посмотрела вниз и увидела, как его рука сжимает его член. Он гладил себя сильными, грубыми движениями и стонал в мою киску.
— Тебя возбуждает мой вкус? — я ахнула. Я никогда не видела, чтобы он двигался с такой интенсивностью, и мне всегда нравилось наблюдать, как он трогает себя и доводит себя до конца только ради меня.
Я больше не была второстепенной мыслью, а была навязчивой идеей. Быть объектом желаний Доминика — это единственное, что я любила и оплакивала. Я не доверяла ему сердцем, но доверяла ему своим телом.
— Бля, да, — его дыхание обжигало мою кожу. — Мне никогда не будет достаточно тебя. Я бы утонул в тебе, если бы ты мне позволила. — Его слова зажгли спичку, которая медленно прожигала путь к неизбежному. Он, должно быть, почувствовал это, потому что смотрел на меня с восторженным, хищным выражением лица, пока я дрожала под его пальцами. — Я даю тебе то, что тебе нужно, amor?
Ложь сорвалась с моих губ:
— Нет.
Но контролировать себя было похоже на фантазию, когда он завоевывал меня руками и ртом. Я не хотела отдаваться ему, но моя решимость начала рушиться у его ног. Мои соки стекали по бедрам, а сердце билось в такт тому, как он проникал в меня. То, как он сосал и лизал, как будто он никогда не был так полон решимости выжать из меня все удовольствие.
Прошлое отхлынуло волной, и оргазм приблизился.
Именно тогда я почувствовала, как он вздрогнул и снова застонал в мою киску. Он упал на землю у моих ног, проливая свои обещания на плитку. То, что я чувствовала, когда он стоял передо мной на коленях, трахал меня рукой и трахал себя, сводило меня с ума.