Король для Снежной королевы (сборник)
Шрифт:
Так же, как синяя туча над лесом, её страх разрастался, заполняя всё вокруг, но он не мог расти бесконечно. Пока Геля, по-быстрому прихватив из дома рюкзак, ходила в придорожный магазин – без особой надобности, лишь бы увидеть хоть каких-то людей, лишь бы не оставаться наедине со своей паникой, – туча вяло уползла куда-то в сторону Москвы, оставив пригороды в напрасном ожидании грозы. И ужас тоже медленно отступал, сменяясь лёгким недоумением: если всё так страшно, почему же до сих пор ничего не произошло?
Геля устала, голову напекло солнцем – надо было идти в панаме! – но в недвижном
Вывалив на стол тяжёлый рюкзак с красными спелыми яблоками, добытыми в магазинчике, Геля вздохнула и храбро огляделась по сторонам. Кухня была пуста – или казалась пустой.
Чего, собственно, бояться? Мебель не летает по комнатам, подозрительных шорохов и скрипов тоже нет, всё тихо и мирно. Ничего кошмарного не происходит. Разумеется, чьё-то молчаливое присутствие поначалу смутит кого угодно. Неприятно чувствовать, что кто-то незнакомый, не отрывая взгляда, наблюдает, как ты чистишь картошку или читаешь книгу. Это бесит. Пугает. Но постепенно с таким поведением можно примириться. Скромный дух по крайней мере неразговорчив – это хорошо. Делай при нём что хочешь – он и слова поперёк не скажет.
Итак, будем вместе варить яблочный джем с лёгкой кислинкой (мама бы вмешалась: «Геля, ну зачем столько возни? Проще в супермаркете купить такой же! Только жар на кухне развела…»), праздно валяться в гамаке, прицепленном между яблонь (сестрёнки прыгали бы вокруг и ныли: «А Гелька ничего не делает! Почему мы должны мыть посуду?»), мастерить какую-нибудь забавную ерунду (папа подошёл бы, посмотрел и спросил: «Ты бы лучше учебник какой умный почитала, что ли, если заняться нечем»). А привидение просто будет сидеть где-то рядышком. Смотреть. Маленькое, серое и, наверное, грустное.
Геле почему-то казалось теперь, что грустное. Ну что ж, пусть развлекается, как может, пусть приходит пообщаться вот так, без лишних разговоров.
Она жалела, что не привезла с собой кисти и краски – они пылились в городской квартире где-то на антресолях, – но из подручных материалов запросто можно соорудить кучу приятных безделушек. Для себя или кого-то ещё. Дом был полон живописного старья, совершенно немыслимых и никому не нужных вещиц. В чуланчике ждали своего звёздного часа ржавые ключи, мутные хрусталики от какой-то люстры, сгинувшей в незапамятные времена, запылённые пачки древних журналов и газет, рулончики цветной тесьмы. Так приятно будет всё это разбирать… Из хрусталиков можно, к примеру, сделать браслет, а старую лампу украсить трогательным газетным абажуром…
Когда-то давно, в выпускном классе, Геля даже завела в интернете блог, посвящённый всяким рукоделиям и самолично изобретённым дизайнерским секретам. Хотела размещать там фотографии своих творений, устраивать виртуальные мастер-классы, может быть, даже продать что-нибудь, потому что первые отзывы – от совершенно незнакомых людей – были самые заинтересованные. Но потом на это занятие не осталось времени – экзамены, колледж, работа. Взрослая жизнь. Где уж тут найти свободный час для несерьёзного хобби.
Сейчас у неё была редкая возможность вести себя как угодно, и Геля собиралась щедро разделить свое короткое счастье с привидением –
Что ж, здесь хотя бы не самое плохое место, чтобы провести вечность. Геля с удовольствием жила бы на даче хоть круглый год. Занялась бы яблонями, огородом. Ходила бы по замшелым тропинкам в чаще леса, собирая упругие грибы в плетёную корзинку. Пыталась бы – и не могла – уловить и удержать ту жизнь, что ежедневно текла вокруг неё: все эти восходы и закаты, гроздья белых весенних цветов среди зелени, осенний запах сырости и прелой листвы, окутанную дымкой зимнюю луну… Она была бы влюблена в каждое мгновение – нестерпимо и безответно. И каждое ей хотелось бы остановить.
Возможно, призрак жил именно так (ну за исключением хождения по грибы и возни в огороде), но трудно сказать, насколько ему – или ей – это нравилось. Не исключено, что у пленённого духа были совсем другие мечты.
– Ладно, – сказала Геля вслух. – Послушай… Я не знаю, чего ты хочешь, но против тебя ничего не имею. Я не хочу тебя бояться. И ты тоже… не бойся меня, хорошо? Мы как-нибудь уживёмся вместе. Вот увидишь.
Она чувствовала себя глуповато с точки зрения здравого смысла, разговаривая неизвестно с кем в пустом доме. Но, с другой стороны, здравый смысл никогда не делал её счастливой, хотя она активно им пользовалась.
День прошёл, настала ночь, и Геля спокойно уснула – ну почти спокойно. Она старалась думать о чём-нибудь приятном, чтобы сгладить ощущение… неодиночества. В приоткрытое окно мансарды то и дело заворачивал ветер, бестолково раздувал сетку от мух и уносился обратно, гулять по безлюдным улочкам посёлка. Геля представляла себе ясные дни, наполненные трудом и покоем одновременно.
Прогулки, молоко с пряниками, заросшие уголки сада.
Это помогло. Она как будто наполнилась светом и окончательно примирилась с миром, который её сейчас окружал, – кто бы там ни обитал вместе с ней.
Жить сегодняшним днём не так уж и плохо. Зависит от того, что это за день.
Как здорово было бы устроить на даче мастерскую. Приехать весной, заняться яблонями и маленьким огородиком, посадить цветы и всякие пряные травки, чтобы летом под окнами пахло петуньями и резедой, а в Москву возвращаться только для того, чтобы продать какую-нибудь из своих поделок. Да и зимой в принципе жить можно, если кое-что подправить и отремонтировать. Мама, конечно, начнёт возмущаться и причитать – мол, как это так, вздумала жить совсем одна, опасно же! Но на самом деле возвращаться тёмным вечером домой от метро, пожалуй, не менее рискованно, чем ночевать в пустынном загородном посёлке. Можно завести большую лохматую собаку для охраны. Геля всегда хотела собаку, но в городской квартире она бы только мешалась под ногами – так говорил папа, а уж на даче-то места предостаточно.