Король Гарлема
Шрифт:
– Надо же, с удобствами!.. У нас по-другому и не бывает. Могу предложить комнату или однокомнатную квартиру. Плата вперед за месяц, – управляющий встал. – Пойдемте, покажу.
Комната оказалась довольно просторной, не менее двадцати квадратных метров, с санузлом, совмещенным с душевой. Два окна закрывали легкие жалюзи. Управляющий поднял одно из них, и комната осветилась неярким светом тусклого нью-йоркского утра.
– Вас устраивает?
Я обвел глазами комнату.
– Устраивает.
– Четыреста долларов в месяц, как с соотечественника, – заявил управляющий, и я заметил на его лице слабое подобие улыбки. – Контингент у нас весьма пестрый, занимаются черт знает чем, – сказал он,
Когда Саша и управляющий ушли, я прилег на тахту и подумал, что для начала все складывается неплохо. Здесь меня точно не найдут, поскольку в этот дом я попал случайно. А случайность отследить невозможно.
Проснувшись в шесть часов вечера, я встал и подошел к окну. Чужая жизнь текла мимо по неширокой улице, чтобы влиться на перекрестке в более просторную стрит или авеню.
Надо было где-то перекусить, и я спустился вниз. В коридорах и на лестницах навстречу мне не попалось ни одного человека. Дом словно вымер.
Вечер был теплым и тихим. Пройдя с квартал, я наткнулся на бар «Золотой пингвин» и, войдя в него, попросил поесть. Бармен предложил мне без малого полное меню «Макдональдса».
Я посмотрел ему в глаза и тихо произнес:
– Знаешь, браток, картошки и теста с кетчупом я и дома досыта наелся. И еще хочу тебе сказать по секрету, – я ближе нагнулся к бармену. – На всех, кто там, у нас, в «Макдональдсах» питается, смотреть страшно. Их даже за вас, американцев, люди принимают.
Не знаю, достаточно ли ясно понял меня бармен, но смотрел он мне вслед совсем иначе, нежели тогда, когда я заходил.
Выйдя из бара, я пошел дальше по улице и через пару кварталов наткнулся на пиццерию, съел там пиццу с сыром и не спеша пошел обратно в свою нору.
Так прошел день, потом еще один, и ничего не изменилось.
Я понимал, что пора искать Морозника, но не знал, с чего начинать. Мой единственный знакомый, продавец сосисок Саша, вряд ли смог бы мне чем-то помочь.
Голову без конца сверлила мысль о том, что надо позвонить Лерке. Ситуации, в которой она оказалась, не позавидуешь. Сначала девушка лишилась отца, а через два дня бесследно исчез я. Это не давало мне покоя, но в моем положении надо было лежать тихо, как камню на дне реки, не подавая никаких сигналов. Месяца два, а лучше три. Но и тогда не будет никакой гарантии того, что меня не найдут. Вопросом о том, как это сделают те люди, которые хотят меня достать, я уже не задавался. Это было бессмысленно.
На третий день меня позвал к себе Орлов. Он был в черном костюме и белоснежной сорочке, в руке у него дымилась сигара.
Увидев меня, старик достал из стола бутылку виски и два широких стакана:
– Проходите, присаживайтесь.
Наполнив на четверть стаканы, он спросил:
– Кола, лед? – и, увидев, что я отрицательно помотал головой, одобрительно улыбнулся и заметил: – Правильно, разбавлять не стоит. Это не сучок Вологодского спиртоводочного завода.
Орлов начал издалека.
– Вы знаете, кто я? – спросил он, когда мы пригубили из стаканов.
– Слышал. Бывший советский разведчик.
– Вас правильно информировали. Подполковник госбезопасности. Бывший, разумеется. Не стал возвращаться в Союз, потому что знал, что в лучшем случае меня отправят на Колыму, в худшем же – расстреляют. Такие уж времена были. Так вот, я знаю все, что происходит в этом доме. Знаю, кто чем занимается и даже чем собирается заниматься. В свое время я знал, кто и чем занимается в сенате, а уж узнать все про нашу богадельню, поверьте, не представляет трудности. Со временем узнаю и про вас. Пока вы ничем не занимаетесь. Поверьте, будет гораздо лучше, если вы заранее проинформируете
Я собрался было заверить управляющего, что ничем плохим заниматься не собираюсь, но он остановил меня резким жестом.
– Знаете, Вечер, жизнь такая штука…
– Знаю, – прервал я его довольно невежливо.
– Тогда вам не надо говорить, что в вашем положении особого выбора нет. Вам придется либо идти мыть посуду или делать что-то в этом роде, за тысячу долларов в месяц, либо заниматься чем-то нелегальным и иметь более-менее приличный доход. Одни в моем доме предпочитают первое, другие – второе. И хотя я от всей души сочувствую первым, вторые, как ни странно, мне ближе. Когда-то и я был идеалистом, не скрою. Но в этом мире нет справедливости, и кто сказал, что она вообще должна быть. Все, что должно было быть в этом мире, оно есть, а то, что за многие тысячи лет истории так и не проявилось в нем, уже не появится никогда. Часто люди заблуждаются на этот счет и терпят неудачи. Те, кто живут в моем доме, занимаются многими незаконными вещами, от проституции и мелкого мошенничества до оптовых поставок контрабандного товара и нелегальной переправки людей через границу. Я все это знаю, и благодаря этому в наш дом не заглядывает полиция. Люди платят мне, я плачу полиции. Поверьте, дело здесь не в деньгах, а в спокойствии. Каждый спокойно занимается своим делом. У меня, кроме этого дома, еще три. И хотя там нет нелегалов и совсем немного эмигрантов, полиция время от времени наведывается туда. Догадываетесь, почему это так?
Я кивнул.
– А жители этого дом уже давно забыли, как выглядит мундир полицейского. Я приведу вам пару примеров деятельности моих, так сказать, подопечных. На втором этаже, прямо надо мной, живут два приятеля из Белой Церкви. Они подпольно изготавливают виски.
– О! – выразил я свое удивление.
– А вы что думаете, – усмехнулся Орлов и затянулся сигарой. – И, между прочим, оно пользуется большим спросом. Уходит оптом по разным барам, а возможно, и по магазинам. Ребята завалены заказами. У них в подвале четыре самогонных аппарата, на износ работают. Так вот, они, прежде чем начать свою деятельность, пришли ко мне. И я им сказал: давайте, ребята, покажите этим американским вонючкам, что есть свободное советское предпринимательство. Что мы сейчас, по-вашему, пьем? – едва заметно улыбнулся Орлов.
– Что? Неужели самогон?
– Именно. Вы чувствуете, какую мягкость имеет напиток, а вкус?
– Грушей отдает.
– Именно. Шотландцам со своим хваленым виски здесь и делать нечего. А вот еще один пример. Жильцы шести квартир этого дома торгуют сигаретами. Эти «Мальборо», «Кент» и так далее изготавливаются в России и контрабандой попадают в Америку. Ребята продают не по пачке из-под полы, они сбывают товар целыми грузовиками. Пошел обратный процесс. Раньше Запад нам свое дерьмо сваливал, а теперь – мы ему. И я не скрою, что рад этому. Между прочим, американские мелкие оптовики берут эти сигареты с охотой, они ведь значительно дешевле тех, которые производятся на месте. Кстати, в Европе та же история с этими сигаретами. Вы только представьте, честная порядочная Европа вовсю начала торговать из-под полы паленым товаром. Значит, в мире происходит некое взаимопроникновение. Не только они нам поставляют свой дух либерализма, наркоманию и гомосексуализм, но и мы им прививаем свои пороки. В общем, я покрываю всю эту банду. Людям надо как-то жить. Я думаю, если бы они могли найти приличную работу, они бы работали, а не занимались бы черт знает чем. На третьем этаже живет румын. Отвратный тип. Он состоит в банде, которая занимается перевозом людей через границу. Но у него большая семья, – Орлов задумчиво стряхнул пепел с сигары.