Король и Королева Мечей

Арден Том

— Миледи, вы устыдили меня, — проговорил господин Бергроув, ничуть не устыдившись. — Но неужели вы явились, чтобы пробудить меня ото снов, в которых мне грезилась ваша красота?

— О господин Бергроув! — сверкнула изумрудными глазами Влада. — Но неужели вам стоит расточать комплименты женщине моих лет, в то время как их более достойны эти юные особы?

— О каких годах вы говорите?

— Я стара, господин Бергроув.

— А я что-то не замечаю здесь старушек. А вы, мисс Вильдроп?

Пожалуй, Бергроув задал

этот вопрос не в самый подходящий момент. А как раз в это самое мгновение совсем рядом проходили две древние старушенции, дряблые лица которых были покрыты толстенным слоем косметики, а чуть дальше ковыляли к диванчику престарелые супруги. На каждую хорошенькую девушку на галерее приходилось по две... нет, по три, а то и по четыре пожилые вдовы или старичка. Тут встречались и целые выводки компаньонок весьма почтенного возраста, и дуэньи в черных платьях. Словом, очень многие женщины в Курортном Зале были стары, очень стары.

А внизу барахтались в горячей ванне, словно какие-нибудь раки, пожилые обладатели множества болезней.

Ката с трудом удержалась от смеха. Она и не догадывалась о том, что в это самое время, миновав грозного швейцара, проталкивалась сквозь толпу, готовая смести все на своем пути, совершенно конкретная старуха, к которой вернулись-таки утраченные силы.

Она сновала из стороны в сторону, похожая на гигантскую, разбухшую черную муху.

Бедняжка Ката. Скоро, очень скоро ее должна была настигнуть Умбекка!

Пелли простонала:

— О, как я мечтаю о последнем риле!

— Мисс Пеллигрю, вы пугаете меня! Вам хотелось бы, чтобы грядущий бал как можно скорее закончился?

Пелли хихикнула.

— Господин Бергроув, нет! Но когда открывают ставни и зал наполняется светом зари...

Тебя Влада подмигнула Кате.

— И сразу становятся видны пятна накапавшего со свечей воска... И тяжело дышащие измученные танцоры, и то, как бледны на самом деле размалеванные лица...

Пелли оскорбилась.

— Я удержусь, господин Бергроув, и не стану высказывать моих чувств.

— Мне будет стоить большого труда, мисс Пеллигрю, сдержать мои чувства...

— Восхитительно, — кивнула тетя Влада. — Ничто так не украшает мужчину, как остроумие, верно? Ну а на втором месте...

Ката могла бы рассмеяться, но вместо этого понурилась и погрустнела. На балу, устраиваемом по случаю окончания сезона, после того как утихали звуки последнего рила, по старому обычаю некоторые кавалеры просили руки и сердца своих партнерш. Сколько же браков было заключено подобным образом? Ката представила Пелли, на шее у которой огнями сверкали рубины... В руке у Пелли — бальная программа, и почти все танцы она должна станцевать с господином Бергроувом...

И очень скоро она станет носить его фамилию...

— О Катти, я не могу поверить в то, что бал уже так скоро! А ты веришь? Ты в силах ждать?

Пелли, сжимая в одной

руке рубины, другой сжала запястье Каты и, обуреваемая эмоциями, подпрыгнула на месте. «Ах ты, стерва!» — подумала Ката. Но, грустно усмехнувшись, она проговорила:

— Увы, боюсь...

— Не бойтесь ничего, милая мисс Вильдроп! — Тетя Влада проворно передала собачку растерявшемуся от неожиданности господину Бергроуву и порывисто подошла к Кате, отвела ее от племянницы, взяла под руку, развернула лицом к Пелли и Жаку.

Сцена сразу привлекла к себе внимание курортников всех возрастов.

Ката почти никого не замечала. Она смотрела только на руку тети Влады, а та медленно водила рукой у нее перед лицом. Пусть зеваки осуждающе шептались, а некоторые даже возмущенно восклицали — Ката слышала только голос Влады.

— Мисс Вильдроп, я представляю вас другой. Я вижу вас без этого платья — символа девичества, без этого унизительного наряда...

— Вот это да... — восхищенно произнес господин Бергроув и попытался успокоить разнервничавшегося Ринга.

— Слишком долго вы жили в клетке, темной и сырой, и смотрели сквозь ее прутья на свет, на жизнь, на роскошь мира за вашим окном.

Ее голос врывался в уши Каты свистом пара. Но нет, тетя Влада произносила эти слова громко, словно декламировала со сцены.

— Тетя! — прошептала Пелли. — Вы меня пугаете!

Владе, похоже, это было совершенно безразлично.

— Мисс Вильдроп, вам пора расстаться с бременем Йули! «Йули»... Что же это такое? Почему это слово наполнено магическими чарами? Неожиданно цепочка на шее у Каты порвалась. Она еле успела схватить Круг Агониса, а не то бы он упал на пол. Тетя Влада решительно отобрала у нее этот символ веры.

— Золото! Да, мисс Вильдроп, но на балу на вас должна быть золотая корона!

Она ловко развязала ленты капора. Капор упал, словно снятая с ореха скорлупа. На плечи Каты тяжелым каскадом упали роскошные черные волосы.

— Тетя! Что вы такое делаете?

Пелли сжала в пальцах рубиновое ожерелье. Ей явно хотелось, чтобы странная сцена поскорее закончилась.

Но дальше — больше.

Золотистые перчатки Влады принялись за платье Каты. В считанные мгновения она расстегнула лиф.

Послышались сдавленные охи и ахи, а Пелли взвыла.

Старикан в высоченном парике простонал:

— Клянусь господом Агонисом! Я готов на всю оставшуюся жизнь припасть к этим округлостям...

— Но здоровье, дружок, — забеспокоился его путник с лорнетом, — как же твое драгоценное здоровье?

— Плевать я хотел на здоровье! — буркнул старик в парике. — Эта девушка — прекрасное видение!

Так оно и было.

Рука тети Влады, словно змейка, метнулась к шее господина Бергроува и вернулась с добычей — прекрасным парчовым галстуком. Ловко и проворно Влада обернула Кату красивой тканью, приговаривая: