Король и Королева. Другая история
Шрифт:
Девушка молчала и не показывала ни одной эмоции. Она просто смотрела на него. Да, она не будет ничего пить и есть. Да, она будет сопротивляться. И она хочет свалить отсюда как можно быстрее. Она стала ненавидеть своего отца после их второй встречи. Но убить она бы все равно его не смогла - рука дрожала. В ней бушевала куча эмоций. Было плохо, морально. Она без того, кто ей доверяет, и кому доверяет она. Она без того, кто спас её, и кто горы свернет, чтобы спасти её. Её просто отобрали у него. У Джокера отобрали его собственность. И теперь он сделает все, чтобы вернуть её. Блондинка плевать, считает ли он её собственностью, игрушкой или девушкой, главное, что она уверена
– Ладно, ты сама это выбрала.
– врач пожал плечами.
– Если не хочешь добровольно принимать лекарства, то мы будем вводить тебе их насильно.
Ей поставили капельницу на одну руку. Девушка стала чувствовать, как прохладная жидкость постепенно начала вливаться в её вены. По её телу пробежался холодок. Вот так? Один раз не выпил лекарство, которое тебе не нужно, и все, ты теперь у них подопытная крыса?
Через несколько минут веки стали тяжелеть, находиться в сознание было все труднее.
– Тебе приносили обед, ты не ела. Решила забастовку устроить? Подождать, пока тебя вытащит Джокер? Зря ты на него надеешься… - говорил врач, мотая круги вокруг девушки, пока она еще могла отличать реальность от сна.
Обед… Это то, что ей приносили пару часов назад в тарелке? Та каша, на которую она посмотрела и отвернулась, потому что от неё несло тухлятиной? Люди быстрее свихнуться обедая этим… “блюдом”… Нет, спасибо, она лучше поголодает, зато не отравится. Да и есть как-то не хотелось.
Все, больше она не может сопротивляться. Сон одолел её. Девушка закрыла глаза. Чем её тут накачали? И это из-за одного каприза?
– Через пять минут вытащите капельницу и палату её. Может, так образумится… - врач дал распоряжения санитарам и удалился.
***
– Вы должны вернуть её в нормальный мир. Она должа жить, как нормальный человек!
– Джон Квинзель сидел в кабинете главврача.
– Мистер Квинзель, мы сделаем все возможное. Дело в том, что она связалась с тем, кого не удается вылечить больше десяти лет…
– Мне плевать! Моя дочь должна жить нормально. И вы сделаете все, чтобы она забыла Джокера и вернулась к нормальным людям.
– Мы будем делать все. Мы вылечим её.
– пообещал главврач.
– Я буду очень надеяться.
– Джон Квинзель встал, и даже не попрощавшись, вышел из кабинета. Он решил, раз его дочь сама не хочет с ним связываться, то он её вернет любыми способами. Он чувствовал свою вину, знал, что это все из-за него, но допустить, что его дочь была с тем, кого он так долго пытается поймать… Нет. Этого не будет.
***
Харли очнулась только на следующий день. Голова раскалывась. Перед глазами плавали картинки прошлого, в особенности вчерашнего дня. Голоса кричали что-то невнятное. Подташнивало. Был какой-то противный запах. Опять… Девушка посмотрела на стол - стояла какая-то каша. Жутко хотелось есть, но… Нет. Это она точно не будет. Она еле поднялась с кровати. Наручников не было. Видимо, заранее знали, как на неё по действует та гадость, которую они влили в нее. Шатаясь, девушка дошла до стола. Действительно, каша. Харли поморщилась. Её чуть ли не выворачивало. Она вернулась обратно на кровать. Ей плохо. Её тошнит. Джея нет. Выйти не может. Она будто в аду. Почему нет Джея? Почему он до сих пор её не вытащил? Его же не поймали, верно? Он же не забыл о ней, не бросил? Чёрт, от этих вопросов становилось ещё дурнее. Харли вернулась на кровать, поджала под себя ноги и взялась за голову. Что происходит? Почему ей так плохо? Почему её так тошнит? Почему
Чтобы хоть как-то себя отвлечь от плохого самочувствия, Харли решила вспомнить лучшие моменты из жизни. Время, проведенное с Джеем. Да… Жизнь её мечты - быть с любимым человеком рядом. Она пыталась вспомнить все, что с ним связано. Вот он её спасает из химикатов. Вот они вдвоём в целом доме, никто им не мешает. Вот они в Лондоне. И все… Больше ничего. Харли точно знала, что это не все воспоминания, что должны быть ещё. Но нет. Она больше ничего не помнит. Будто их удалили из её памяти.
От отчаяния и головной боли Харли вскрикнула. Обидно… Больно… Страшно… Страшно, потому что его нет рядом. Потому что он - единственный, кто может защитить и успокоить её. Только рядом с ним она чувствует себя защищенной. Только рядом с ним она смотрит на мир по-другому: не как на какое-то серое пятно с кучей дерьма, а на что-то красочное и радостное.
Её заставили забыть. Её хотят вылечить, заставив забыть его. Ну нет. Этого не будет. Девушка по-прежнему верит, что Джей придёт за ней. Прошло уже три дня, но его не было. Значит, так надо. Значит, ему можно довериться. Он лучше знает, что делать. Он всегда знал, что для нее лучше. За исключением одного…
В голове промелькнуло на долю секунды воспоминание о том, как он её бросил. Бросил, оставил, объяснив это тем, что так для неё будет лучше. Тогда он ошибся. Но для Харли это воспоминание казалось каким-то сном. Она не помнила, что это было на самом деле. Лишь какие-то догадки могли доказать реальность произошедшего.
Обед и ужин ей приносили не менее противный. Харли лишь делала вид, что ест. Её до сих пор мутило. Приходили врачи, которые впихивали ослабшей девушке какие-то таблетки. Но у неё даже не было сил сопротивляться. Пару раз за день ей удалось их выплюнуть, когда санитары уходили. Но после того, как врачи не увидели изменений (видимо, таблетки были быстро действующими), они стали проверять, точно ли она их выпила. К вечеру Харли была похожа на вареный овощ. Слабая, вялая, беззащитная. Она еле упросила охранника принести воды. Тот еле услышал её просьбу. Прошло всего три дня, а она уже была еле живая. Что ей дают? Как её тут лечат? Один Бог знает. Но это явно что-то странное. Девушка не понимала, как это можно назвать курсом лечения. Как Джей с этим справлялся? Или он мог постоять за себя, мог вылезти из смирительной рубашки и ответить? Почему Харли не считали такой сильной? Ответ был очевиден: даже сейчас она не способна постоять за себя. За пару часов её превратили в зомби.
Девушка лежала на кровати и бредила. У неё начинались галлюцинации. Иногда она что-то бормотала сквозь сон. Её тошнило. Ей было плохо. Она хотела пить, есть, спать. Но лекарства, которые ей втюхивали, не давали ей этого сделать. Она не могла нормально спать. Ей то и дело снилось какие-то кошмары, или она просто не могла уснуть. Уже вечером она почти ничего не воспринимала вокруг себя. Воспоминания о Джее почти были стерты.
***
Врачи выполняли приказ Джона Квинзеля: вернуть ему здоровую дочь быстро. Поэтому бедную девушку так беспощадно мучили лекарствами. Передозировки не боялись: они были уверены, что из-за падения в химикаты у неё развился иммунитет к этому.