Король и пешка (фанфик Сумерки)

Олеговна Катерина

– Ты бы штаны одела, tesoro.
– Его глаза сверкнули. Он перевел взгляд на врача и принялся разматывать бинт.
– Мы можем начинать.

Я поспешила удалиться, потому что мне совершенно не хотелось видеть то, что здесь будет происходить. Выскочив в коридор, я вернулась на кухню и включила радио. Не то чтобы я думала, что мерзавец будет кричать или стонать от боли, но если существует хотя бы малейшая возможность такого поворота событий, я хочу уберечь свое и без того расшатавшееся душевное здоровье от нежелательных потрясений.

Меня немного, самую малость смущала лужа разлитого алкоголя...

но я понятия не имела, где фея чистоты хранит тряпки для пола или хотя бы полотенца. Чем прикажите ее убирать? Вообще-то, можно постараться и вылакать... мерзавец не держал плохих напитков... но здесь же еще и стекло разбитых бутылок. Нет, пожалуй... порежу язык.

Впервые за многие годы мне хотелось что-нибудь приготовить, но, увы, из многочисленных алкогольных напитков каши не сваришь... Досконально проверив все шкафчики, я стала счастливой обладательницей парочки консервов с кошачьим кормом, вермишели и соленых крекеров. Что ни говори, а все холостяки мира одинаковы. Будь они простые работяги, успешные бизнесмены или... чокнутые мафиози. О, постойте. А ведь Мейсен не холостяк. Уже нет. Я засмеялась, запихивая в рот прошлогодние отсыревшие крекеры. Херовая из меня жена, надо признать.

Когда пачка с крекерами опустела и закончился второй бокал мартини, доктор, наконец, вышел из спальни Мейсена. Он направился в сторону лифта, и я поспешила его догнать.

– Доктор?

– Да, миссис Мейсен?
– Он развернулся, стягивая с рук окровавленные перчатки. Я молниеносно отвела взгляд.

– Как он?
– Подойдя к нему вплотную, я говорила шепотом, потому что не хотела, чтобы мерзавец нас услышал.

– Я зашил рану максимально аккуратно, шрам, конечно, останется, но бросаться в глаза не будет. К тому же, мистер Мейсен сможет сделать пластику через полгода, если пожелает скрыть какие-либо последствия.

– То есть... он в порядке?

– Нет повода для волнений, миссис Мейсен. Ваш муж бывал и в более плачевном состоянии. Намного более плачевном. Три года назад его фактически лишили коленной чашечки, мениск был надорван практически без шансов на восстановление, но, как видите, ныне он здравствует.
– Дейв улыбнулся, пожимая плечами.
– У этого молодого человека просто талант идти на поправку семимильными шагами. Кстати, сейчас он спит. Я вколол ему болеутоляющее со снотворным эффектом. И оставил на столе обезболивающие.

– Что же, спасибо.

– Вы знаете, что я принимал роды у его покойной матери?

– Теперь знаю.
– Как и то, что мать Эдварда мертва...

– Когда он только родился, его глаза были темного цвета, почти черными, а волосики наоборот светлыми... так интересно, как дети меняются с возрастом...
– Он задумчиво покачал головой. Мы остановились у самых дверей лифта.

– Дэйв, а от чего умерла мама Эдварда?

– Это была ужасная катастрофа, я не интересовался подробностями, знаете, расспрашивать и что-то выяснять... это бывает чревато неприятностями. Но я слышал, что сам мистер Мейсен спасся чудом. У него практически не было шансов. Да, как я уже говорил, этого молодого человека очень сложно убить, он всегда выходит сухим из воды.
– Доктор нажал на кнопку вызова лифта.
– Приятно было познакомиться, миссис Мейсен. Когда надумаете рожать, знайте, я к вашим услугам.
– Он зашел в лифт.

– О. Спасибо...

но я не думаю, что... спасибо.
– Створки лифта закрылись, спрятав от меня морщинистое лицо болтливого доктора. Я заглянула в комнату к Эдварду, просто чтобы убедиться, что врач не обманул и с ним действительно все в порядке. Мерзавец спал. Его тело от кончиков пальцев до самой шеи скрывало одеяло. Я подошла ближе... мне было любопытно взглянуть на шов... осторожно приподняв край плотного материала, я увидела то, над чем так долго работал доктор. Теперь рана не выглядела так ужасно как прежде, но и приятным это зрелище вряд ли назовешь. Шов походил на непропорциональную букву «Y».

Лицо Эдварда было немного вспотевшим... волосы липли ко лбу и вискам, и в красивой выемке над верхней губой скопилось несколько маленьких капелек влаги. Я стерла их пальцем. Он никак не отреагировал. Теперь я действительно могла задушить его голыми руками... но вместо этого убрала несколько упавших на лоб прядей и погладила щеку тыльной стороной указательного пальца. Я все еще не простила ему утренней театральной постановки... но ведь он никогда не попросит прощения. Есть ли смысл заморачиваться по поводу того, что невозможно изменить?

Я еще долго стояла над ним и просто смотрела... что за человек передо мной?

Убийца?

Преступник?

Сумасшедший?

Бесчувственная ледышка?

Коварный соблазнитель?

Мой спаситель?

Мой муж?

Да черт его знает...

Внезапно я вспомнила, что практически не спала этой ночью, мои веки отяжелели, но мне не хотелось уходить. Я обошла кровать и забралась на свободную половину... ведь, несмотря на то, что сказал доктор, он все еще может умереть, а мне нужно быть начеку, чтобы незамедлительно дать деру, как он того хотел.

Нырнув под одеяло, я обнаружила, что... матерь Божья! Он был совершенно голым. Безнадежно и бесповоротно голым. Я трижды, нет, вру, четырежды приподнимала одеяло, чтобы убедиться в этом. Дева Мария, Иисус Христос и Папа Римский, спасите меня от неподобающих мыслей. Я перекрестилась. И еще раз заглянула под одеяло. И еще раз...

Я засыпала, уговаривая ответственного за сновидения сжалиться надо мной и показать тот сон, в котором бы я наконец оказалось верхом на мерзавце, полностью контролируя процесс... собственноручно... или вернее будет собственнопопно? О, Господи...

Меня разбудили сдавленные маты мерзавца. Повернув голову, я обнаружила, что, перегнувшись через край кровати, он что-то пытается найти на полу. За окном накрапывал дождь, маленькие капельки дождевой воды разбивались о гигантское окно и скатывались вниз. Который час? Который день? Пораженно опустив голову обратно на подушку, я планировала снова провалиться в густую обволакивающую темноту. И я уже падала в эту черную дыру, когда мерзавец вновь нарушил все мои планы.

– Эммет?
– Какой теперь уже сон? Это волшебное имя делало свою работу получше кофеина. Я моментально проснулась.
– Сейчас? Не думаю, что это подходящее время.
– Со своей половины кровати я слышала, что Эммет разразился криком.
– Я понял... босс.
– Последнее слово Эдвард буквально выплюнул. Осторожно положил телефон на край кровати, а затем резким движением смахнул его на пол.