Король казино

Незнанский Фридрих Евсеевич

Я не сумасшедший, не дурак и не агент ФСБ. Мне ничего не стоит очистить все казино столицы, к которым вы имеете некоторое отношение, но с вы­игрышем я не дошел бы и до ближайшего туалета. Начнем?

Он вытащил нераспечатанную колоду карт, разор­вал и показал несколько таких пассов, что поневоле вызвал уважение у Городецкого. Альберт Георгиевич был по натуре игрок и, внезапно почувствовав знако­мый азарт, решительно согласился:

Начнем. Что вы имели в виду под словами «лю­бая сумма»?

Именно любую

сумму.

Играем на наличные. Ваша ставка?

Последние, — выкладывая на стол две стодолла­ровые бумажки, сказал Андрей Андреевич Васильев, он же — Роберт Вест.

Негусто, — усмехнулся Городецкий, выдвигая ящик и доставая такую же сумму.

Через несколько минут двести долларов, принадле­жавших Городецкому, перешли к Андрею.

Альберт Георгиевич выложил пачку «зеленых», от­делил четыре бумажки, внимательно следя за тонки­ми нервными пальцами Васильева, тасующего карты.

Беру.

Пожалуйста.

Еще.

С удовольствием.

Хватит. Прошу.

Двадцать одно.

Городецкий молча отслюнявил восемь бумажек.

Быть может, вы? — протянул сопернику колоду Андрей Васильев.

Работай!

Андрею не понадобилось и получаса, чтобы вся пач­ка была передвинута на его сторону. Городецкий схва­тил телефон.

Фима? Не уехал? И не собирайся! Поднимись ко мне! Захвати пару колод карт и деньги! Сколько-сколь­ко?! Сколько есть! Вам ничего не говорит имя Ефима Ароновича Фишкина? — бросив трубку, обратился он к Андрею.

Ничего.

Странно. Весьма уважаемый человек на катра­нах. Может быть, самый уважаемый...

Я не бывал на этих ваших сборищах...

Ну почему же сборищах? — возразил Городец­кий. — Собираются вполне приличные люди, круп­ные суммы... Нет, вы не правы. Катраны — это впол­не солидно, пристойно...

Городецкий поднялся, открыл бар.

Что пьете, господин Вест?

Все. Но лучше водку.

На столе появилась водка, хрустальные рюмки, икра, бородинский хлеб в целлофане, балычок.

За знакомство.

Дай Бог, не последнюю, — улыбнулся Андрей.

Вошел Ефим Фишкин, невысокий, упитанный муж­чина с блестящими черными глазами, приветливо от­крыл полные губы в широкой улыбке:

Пьем-с?

Обмываю проигрыш, — кивнул на деньги Горо­децкий.

Любопытно, — потирая руки, сказал Фишкин. — И много проиграли, Альберт Георгиевич?

Сколько было.

Восемнадцать четыреста, — сказал Андрей.

Вы же не считали!

Зачем? И так вижу.

Пригласил тебя. Накажи господина Веста, Фима.

Как сказать, как сказать...— хмыкнул Фиш­кин. — Накажи! А если он меня накажет?

Вы пришли играть? — спросил Андрей.

Если друг просит...

Тогда я играю на все.

Может быть, начнем с полтинничка? С сотенки?

Нет времени. Я и так уже задержал господина Городецкого.

Играй, Фима, —

строго сказал Альберт Георгиевич.

Фима с треском вскрыл колоду, шелестнул карта­ми, сделал несколько простеньких пассов, глядя на Андрея, который совершенно не обратил внимания на движения пухленьких рук Фишкина. Городецкий сел в широкое кресло так, чтобы хорошо видеть Андрея, не упустить мельчайших его действий, выражения глаз, лица, вообще всего его облика, но ничего особенного он так и не приметил, если не считать отрешенности и углубленного взгляда игрока. Но таких, отрешен­ных и углубленных, Городецкий на своем веку пови­дал немало.

Непостижимо, — проговорил Фима Фишкин, шаря в нагрудном кармане. — Такого не может быть, потому что не может быть никогда...

Что, Фима? — ласково спросил Городецкий. — Конец?

Пятьдесят кусков! Непостижимо... Он гений, Алик!

Городецкий пересел к столу, закурил, долго смот­рел на Андрея, потом коротко сказал:

Перейдем к делу.

Как я уже говорил, мне достаточно двух-трех ме­сяцев, чтобы обчистить все игорные дома и казино по всей России. Однако без вашего, скажем так, благо­словения это не только невозможно, но и опасно.

Верно, — согласился Городецкий.

Я прокатился в Петербург, Нижний Новгород, побывал в московских казино...

Играл?

Разве мы перешли на «ты»?

Можем перейти.

Играл два раза. По мелочи. Взял порядка пяти­сот долларов. В некоторых местах игра идет крупная...

Что предлагаешь?

Стричь как владельцев казино, так и игроков.

Но не до конца, — развел губы в улыбке Горо­децкий. — Чтобы обрастали... Что скажешь, Фима?

Гений, — ответил Фишкин. — Золотая жила.

Как я понимаю, тебе нужны крепкие крутые парни? — обратился Городецкий к Андрею.

Мордоворотов я мог бы купить и сам. Мне необ­ходимо, чтобы в каждом городе, куда я приеду, чуя­ли, откуда дует ветер.

А ветерок, небольшой такой баргузинчик, дол­жен веять от меня? Понятно. Мне имя стоит дорого, Андрей Андреевич.

За это и плачу тридцать процентов.

Работаем вполовину. Пятьдесят на пятьдесят.

Сорок.

Городецкий посмотрел на Фиму, который согласно кивнул.

Только ради Ефима Ароновича, — улыбнулся Го­родецкий, протягивая руку Андрею. — Договорились.

Что-то я не пойму... Как теперь к вам обращать­ся? То ли господин Вест, то ли Андрей Андреевич? — спросил Фишкин.

Как старший по возрасту, называйте просто Ан­дреем.

Не будет ли прокола, Андрей? Суммы-то могут быть с шестью ноликами...

Исключено. Особенно если суммы с шестью но­ликами.

Феноменально, — прошептал Фишкин. —Ты, ве­роятно, понял, Андрей, что и мне приходилось дер­жать в руках картишки. Но подобного я не то что не видел, но даже не мог представить.