Король-колдун
Шрифт:
У убийцы были здоровенные мускулистые руки, веревка натянулась туго, как заклинание Кельвина, — если бы убийца стал душить Атайю, она потеряла бы сознание столь же быстро, как если бы поддалась корбалу. Что же делать? Мысли принцессы путались, разрываясь между двумя неразрешимыми задачами. Она не могла перестать сопротивляться кристаллу — поддавшись его уродливой магической силе, Атайя стала бы слишком легкой добычей убийцы. Принцесса не могла бежать, бросив Джейрена таким уязвимым и беззащитным перед нападением убийцы. Не зная, что предпринять, Атайя с большей энергией атаковала корбал, с отчаянной яростью борясь с кристаллом. Принцесса понимала, что ее сосредоточенность — то единственное, что она может контролировать, пока не придумает что-нибудь
— Это не займет много времени, — сказал мужчина. Он быстрым взглядом окинул всю ее с головы до ног — тело принцессы было едва прикрыто тонким халатом из белой газовой ткани, — и в глазах убийцы отразилось безразличие к той, у которой он собирался отнять жизнь. — А затем ты отправишься обратно к дьяволу, которому служишь.
Беззвучно сглотнув, принцесса направила всю энергию в сердце самого крупного из кристаллов, стараясь не замечать тихого и неумолчного бормотания оставшихся двух. Атайя со всех сторон окружила кристалл, яростно подавляя его силу. Я ничего не чувствую. Ты не можешь ничем навредить мне. Я знаю твой секрет, и тебе не одолеть меня. Слова, заряженные огромной энергией, подавляли голос кристалла и проникали все ближе к сердцу камня. Чем дальше Атайя проникала в глубь корбала, тем безумнее и настойчивее становился его голос, но принцесса не отступала, отказываясь признавать, что боль, о которой вопил кристалл, существует на самом деле.
Атайя не знала, что должно произойти, когда она достигнет сердца корбала, но когда принцесса одолела последние защитные барьеры, миновала мнимые преграды призванные остановить ее, и вторглась в самую сердцевину камня, грохот в ее ушах внезапно смолк — в сердце корбала царила кладбищенская тишина. Словно кто-то внезапным движением смел паутину с ее мыслей и движений, подобно тому как снятие запечатывающего заклинания высвобождает запертые магические силы. Голос корбала смолк, и Атайя обнаружила, что, насколько позволяло увидеть ее внутреннее зрение здесь в самом центре корбала, ей не с чем было бороться и незачем больше выкрикивать защитные заклинания. Здесь чувствовался пульс силы, но это биение теперь ощущалось вокруг и внутри Атайи и совершенно не зависело от ее присутствия. Она словно бы прокралась сквозь все защитные барьеры замка и очутилась в королевской спальне, а перекликающиеся стражники во дворе даже не заметили, что нарушитель спокойствия проник в самое сердце замка.
С этого обманчиво спокойного места казалось, что мир сдвинулся с привычных координат, предлагая новый ракурс зрения, — словно Атайя впервые увидела город, который привыкла наблюдать с высоты булыжной мостовой, с верхушки самого длинного шпиля. Казалось, корбал предоставил Атайе новый угол зрения, позволив увидеть то, что ранее было скрыто, но тем не менее всегда существовало. И теперь принцесса видела не стенки фиолетового камня, прочные и непроницаемые, а мириады тоннелей, ведущих в разные стороны, — лабиринт похожих на вены ручейков, по которым текла сила корбала. И в отсутствие неистового голоса кристалла Атайя не чувствовала с его стороны ничего, кроме ощущения причастности… или союза. Почти что связи.
Принцесса понимала, что корбал содержит в себе источник силы — тот же, что находится в ней самой. Но не только.
У кристалла были не только грани… но и тропы. Корбал содержал в себе тропы.
Глубоко внутри Атайя ощутила легкое покалывание собственной силы, почувствовавшей близость другой силы. Обнаружив сходство и стараясь удерживать силы в равновесии, Атайя ясно видела силу корбала, столь схожую с ее собственной и застывшую в ожидании.
Тропы, повторила принцесса, тропы, по которым сила может быть направлена. Ее сила. Атайя тяжело вздохнула, словно упал последний покров, скрывавший безграничный и пугающий потенциал.
Ты можешь
Осознание пришло к принцессе не сразу. Мужчина принял ее участившееся дыхание за знак, свидетельствующий о том, что его жертва готова сдаться, и решил, что время для нападения настало. Однако как только убийца бросился на Атайю, веревка крепко обвилась вокруг его ладоней. Принцесса подняла руки и прокричала:
— Ignis confestim sit!
По команде Атайи грубая магическая сила хлынула, словно наводнение по тропам ее сознания. Затем принцесса нацелила свою силу прямо в сердце корбала, и сила потекла по лабиринтам кристалла, словно кровь по венам. Сверкающие грани увеличивали ее в сотни раз, сила дробилась, будто отражение единственной свечи в комнате, полной зеркал, начиная течь бурным потоком вблизи сердца кристалла и замедляясь вдали от него.
Мощные фонтаны зеленоватого огня забили из пальцев Атайи, охватив обрывок веревки. Зеленое пламя в считанные секунды сожгло ее, оставив на руках убийцы горящие следы и придав его изумленному желтушному лицу оттенок мха. Ожерелье, намотанное на кисть мужчины, начало пульсировать и загорелось молочно-белым светом. Убийца, потрясенный тем, что принцесса произнесла заклинание, несмотря на присутствие корбала, в страхе швырнул ожерелье на пол и бросился бежать. Однако огненные спирали поползли по его телу, схватив убийцу за лодыжку и с силой швырнув его на пол. Затем спиралей стало две, четыре, шесть… пока мужчина не оказался пойманным в ловушку, представляющую собой кокон, состоящий из огненных веревок, извивающихся и потрескивающих, а в комнате тем временем запахло дымом и едким запахом горящей человеческой плоти.
Корбал не является барьером для магии, — подумала Атайя, опьяненная успехом, чувствуя, что на ее глазах совершается чудо, и ощущая себя в самом центре его, — корбал — проводник силы.
Принцесса ощущала, что сила продолжает возрастать, словно выкачиваемая из сердца кристалла, затем почувствовала слабый толчок — контроль над силой перешел к камню. Атайя едва осознала, что теперь уже не она питается силой корбала, а кристалл сам забирает ее силу. Не спрашивая разрешения у своей хозяйки, огненные спирали обратились в змей со злобными красными глазами и высунутыми дьявольскими языками. Змеи обвились вокруг тела мужчины и сжали его, не давая убийце дышать, словно в отместку за то, что он собирался проделать с принцессой. Визжа от боли и смертельного страха, убийца дергался и извивался на полу, тщетно пытаясь освободиться от клубка дьявольских созданий.
— Атайя, что ты делаешь?..
Голос Джейрена был не громче шепота, почти неразличим, но даже сквозь боль явственно слышалось потрясение. Охваченная восторгом Атайя и не подумала отвечать ему. Тропы, Джейрен… ты это видишь? Усталость уже туманила ее внутреннее зрение, но принцессе не было до этого никакого дела — она управляла силой более могущественной, чем ее собственная. Упустить эту силу сейчас — все равно что оттолкнуть возлюбленного в тот головокружительный момент, когда блаженство затопляет тело.
Любое заклинание стало доступным ей, сила их увеличилась во столько раз, сколько граней было у корбала. Голова принцессы закружилась, когда она осознала, что сможет теперь совершить, как возвысится над своими врагами. На мгновение Атайя решила, что эта сила дарована ей ангелами для того, чтобы она могла исполнить задуманное.
— Атайя, остановись… Бога ради, отпусти его!
Едва слышные призывы Джейрена почти не достигали ее сознания. Его хриплый голос был полон страха… но почему? Неужели он не видит, что она делает? Неужели он не понял? Сквозь опьяняющую дымку принцесса ощущала благоговейный восторг, глядя на творение своих рук. Это был не простой огонь, Атайя наделила его видимостью жизни. Когда мысль эта промелькнула в голове, одна из змей уставилась на Атайю горящим взглядом и предостерегающе зашипела.