Король, королевич, портной

Юрьева Влада

Тупость его соперников сказалась уже в том, что они все ломанули в этот потерянный городишко. А вот Денни с отъездом не спешил. Он один сразу увидел, за какую деталь можно зацепиться.

Татуировка.

Он в таких вещах разбирался, поэтому сразу подметил, что татуировка на трупе – работа мастера. Это не какой-нибудь бывший зэк иголочкой наколол. И материалы дорогие, и краска современная.

А кто стал бы делать такую татуировку грязному бомжу? Даже если у деда имелись деньги, его бы на порог приличного тату-салона не пустили. Да и потом,

татуировщики такого уровня не будут соглашаться на все подряд только потому, что кто-то платит. Насобирал дед мелочи у церкви – это еще не повод его трогать. Тут работа тонкая, а у бездомного какая угодно болячка может быть.

Сама татуировка очень странная и непривычно крупная, это тоже стороннему человеку не объяснишь. У Денни оставалось две версии. Первая – Антон Доронин мог быть знаком с татуировщиком еще в своей первой, профессорской, жизни. Притом это должно было быть близкое знакомство, если мастер согласился на такую просьбу. Второй вариант – Доронин не давал согласия на татуировку, ее кто-то сделал в шутку.

Правду сказать, второй сценарий казался Денни не слишком вероятным. Дорогая какая-то шутка, не слишком гигиеничная и не очень смешная. Разрабатывать как приоритетную следовало именно первую версию – с дружбой Доронина и татуировщика.

Хотя и здесь Денни решил зайти с обратной стороны. Собирать данные на знакомых погибшего – дело нудное, кропотливое, он такое не любил. Куда проще обработать фотографию трупа на компьютере, чтобы видна была только наколка. С этим фото он и отправился в один из известных ему клубов.

Здесь любителей татушек хватало. Некоторые покрыли свое тело таким обилием рисунков, что хоть голым по городу гуляй – никто не заметит. Они это делали не ради забавы, в отличие от малолеток, которые в последнее время повадились ляжки совами украшать. Для здешнего контингента татуировка была искусством, в котором каждый разбирался на экспертном уровне.

На это Денни и делал ставку, когда подходил к барной стойке. Его интересовали не скучающие красотки, подбирающие любого, кто готов заплатить за коктейль, а брутального вида барменша, на руках которой причудливо свивались цветы и змеи.

Женщина заметила его издалека, улыбнулась, причем вполне искренне: Денни был из тех клиентов, кто всегда расплачивался за выпивку вовремя и не скупился на чаевые. Надо же, как повернулось – теперь эти чаевые оказались предварительной инвестицией.

– Привет, сладкий, – подмигнула ему барменша. – Тебе как обычно?

– Нет, я сегодня непьющий.

– И ты тоже? – поразилась она. – Что, кризис не щадит?

– Кому кризис, а кому мать родная, – фыркнул Денни. – Я при деньгах, если ты об этом. Но у меня сейчас дело есть, так что я не расслабляюсь. Я по этому поводу к тебе и пришел.

– Ко мне ты будешь приходить только вот по этому поводу. – Она указала на бутылки.

– Не в этот раз. Давай притворимся, что я разбил бутылку. Я ее честно оплачу, а пока торгуемся о цене, ты мне ответишь на один вопрос.

Дело казалось ему

простым донельзя, а барменша продолжала коситься с подозрением. Это его раздражало, и сдерживался он только потому, что она действительно могла помочь. Иначе бы он на эту овцу и минуты драгоценного времени не потратил.

– Что-то ты непонятное мутишь, Дэн.

– Это ты непонятное мутишь, когда тебя коктейли со скидками продавать заставляют. А я всегда чист, как слеза младенца.

– Вот эта чистота и напрягает. Ладно, задавай свой вопрос. Но сразу предупреждаю: если криминал какой, ты хоть сто бутылок купи, а я в это лезть не буду!

Он в ответ только фыркнул. Надо же, какие громкие слова – и от кого? От человека, который закрывает глаза на продажу спайсов в клубе. Но накалять обстановку сейчас было себе во вред, и он просто протянул ей фото.

– «Она все еще жива», – прочитала барменша. – Что за бред? Что это?

– Татуха.

– Если только переводка! Кто такое будет набивать?

– Ты мне скажи. Я только вижу, что это хороший мастер делал, но я-то профан в этих делах, считай. Я надеялся, что ты мне подскажешь, кто такое мог сделать.

– А это не шутка? – подозрительно скосилась она. – Не фотошоп какой? Зачем тебе это?

Денни только закатил глаза. Достал из кармана смятую купюру и положил на барную стойку.

– Это тебе за разбитую бутылку.

– Чудак ты все-таки… Но и тот, кто это набивал, тоже чудак. С хорошей рукой. Я бы сказала, что это или Вовик Аверченко, или Шамахин, или Сенька Шубин, или Кустов Валера. Но это из тех, кого я знаю.

– Это ты по надписи определила? – полюбопытствовал Денни, записывая имена.

– По точности исполнения. По надписи твоей фиг определишь. Такой бред в шутку никто набивать не станет, видно же, что на полтела. Не скажешь, где ты это взял?

– Не могу – долг зовет! Но чтобы совесть твоя была чиста, знай: это не криминал, а творческое увлечение.

Судя по выражению лица, барменша ему не поверила, но и вопросы больше не задавала. Она торопливо спрятала деньги под прилавок и вернулась к клиентам, а Денни поспешил покинуть клуб.

Естественно, приставать ко всем мастерам, расспрашивая, не татуировал ли кто из них бомжа, Денни не собирался. Ему в этом городе еще жить, тут репутация важнее. Следующий кусочек пазла требовалось выкупить.

Он подумывал о том, чтобы взять деньги у Степана, но быстро отказался от этой идеи. Троновскому ассистенту придется объяснять, что и как, а Денни не хотелось светить свою версию раньше срока. Да и острой проблемы с финансами, в отличие от придурковатых конкурентов, у него не было.

Конечно, он мог бы и сам заняться сбором данных – узнать имена всех, кто учился у Доронина, было не так уж сложно. Но это снова означало нудную работу, которую Денни терпеть не мог. Поэтому задачу он, как любил выражаться его отец, делегировал, причем за разумную плату – а уже утром следующего дня получил на электронный адрес полный список имен.