Король крыс
Шрифт:
— Я благодарен тебе за заботу о моем знакомом. Но эти часы марки «Омега», и, учитывая, что цена на «Омегу» опустилась ниже их ранее высокой стоимости, у тебя есть хорошая причина, по которой ты не хочешь иметь со мной дела. Человек чести всегда уважает…
— Я тоже человек чести. У меня нет желания сомневаться в твоем добром имени и добром имени твоего знакомого, которому принадлежат часы. Мне, наверно, стоит рискнуть своим добрым именем и постараться узнать, смогу ли я уговорить этих ничтожных китайских торговцев, с которыми я имею дело, чтобы те хоть один раз за свою ничтожную
— Верно, мой друг. Но вот что я тебе скажу. Возможно, цены на «Омегу» не упали. Возможно, ничтожные китайцы обманывают уважаемого человека. Но на прошлой неделе один из моих корейских друзей пришел ко мне и купил такие часы за три тысячи долларов. Я предложил их тебе только потому, что мы старые друзья, а старым друзьям надо доверять.
— Ты не врешь? — Торусуми злобно сплюнул на пол, и Питер Марлоу приготовился к удару, который раньше следовал за такими вспышками.
Кинг сидел невозмутимо. «Боже, — думал Питер Марлоу, — у него стальные нервы».
Кинг вытащил табачные листья и начал скручивать сигарету. Когда Торусуми увидел это, он перестал неистовствовать, предложил пачку «Куа» и успокоился.
— Я поражен, что ничтожные китайские торговцы, ради которых я рискую своей жизнью, такие продажные. Я в ужасе от того, что ты, мой друг, рассказал мне. Более того, я испуган. Подумать только, они злоупотребили моим доверием. В течение года я имел дело с одним и тем же человеком. И как же долго он обманывал! Думаю, мне полагается убить его.
— Лучше, — возразил Кинг, — перехитрить его.
— Как? Я буду очень рад, если твой друг научит меня.
— Накажи его словами. Скажи ему, что до тебя дошли верные сведения о том, что он обманщик. Скажи ему, если он в будущем не будет давать тебе хорошую цену — хорошую цену плюс двадцать процентов, чтобы исправить прошлые ошибки, ты можешь шепнуть властям. Они заберут его, заберут его женщин и детей и накажут. Он должен знать, что ты это сделаешь.
— Замечательный совет. Я в восторге от внимания моего друга. Поэтому ради наших дружеских отношений предлагаю полторы тысячи долларов. Это все, что у меня есть, до последнего гроша, вместе с жалкими монетами, доверенными мне моим другом, который по болезни, полученной от женщин, находится в этом вонючем сарае, который называется больницей. Он не может работать.
Кинг наклонился и шлепнул ладонью по лодыжкам, облепленным москитами. «Вот это лучше, приятель, — подумал он. — Давай-ка посмотрим. Две тысячи будет много. Тысяча восемьсот в самый раз. Тысяча пятьсот неплохо».
— Кинг просит тебя подождать, — перевел Питер Марлоу. — Он должен посоветоваться с ничтожным человеком, который хочет так дорого продать тебе этот товар.
Кинг залез в окно и прошел для проверки через всю хижину. Макс был на месте. Дино около тропинки следил за одной стороной. Байрон Джонс III — за другой.
Он нашел потного от волнения майора Праути в тени соседней хижины.
— Прошу прощения, сэр, — горестно прошептал Кинг. — Парень совсем не проявил
Беспокойство Праути усилилось. Он должен продать. «Господи, — подумал он, — вот уж не везет. Мне любым путем нужно достать денег».
— Сколько он предлагает?
— Мне удалось уговорить его на четыреста долларов.
— Четыреста долларов! Да всякий знает, что «Омега» стоит по меньшей мере две тысячи.
— Сожалею, но дело обстоит именно так. Он, кажется, подозревает, что это не настоящая «Омега».
— Он спятил. Конечно же, это «Омега».
— Виноват, сэр, — сказал Кинг несколько более холодно. — Я только сообщил вам…
— Это моя вина, капрал. Я не хотел срываться на вас. Эти желторожие ублюдки все одинаковы.
«Что же мне теперь делать? — спрашивал сам себя Праути. — Если я не продам их через Кинга, мы их вообще не сможем продать, а группе нужны деньги, и вся наша работа пойдет насмарку. Что же мне делать?»
Праути минуту подумал и сказал:
— Посмотрите, что еще можно сделать, капрал. Я не могу отдать меньше, чем за тысячу двести. Просто не могу.
— Хорошо, сэр. Но не думаю, что смогу выторговать больше, но постараюсь.
— Вы славный малый. Я полагаюсь на вас. Я бы не отдал их так дешево, но так не хватает еды. Вы знаете, как обстоят дела.
— Да, сэр, — вежливо согласился Кинг. — Я постараюсь, но боюсь не в состоянии заставить так поднять цену. Он говорит, что китайцы сейчас покупают не так, как раньше. Но я сделаю все, что смогу.
Грей увидел Торусуми, шагающего по лагерю, и понял, что скоро наступит нужный момент. Он долго ждал, а сейчас наступило его время. Он встал, вышел из хижины, подтянул свою нарукавную повязку и поправил фуражку. Других свидетелей не надо, хватит и того, что скажет он. И он пошел один.
Его сердце радостно билось. Так было всегда, когда он готовился кого-то арестовать. Он прошел мимо ряда хижин и спустился по ступенькам на главную улицу. Ему предстоял долгий путь в обход. Он выбрал его намеренно, зная, что Кинг расставляет вокруг часовых, когда занимается своими делишками. Но Грей знал, где они сидят, и знал, где можно пройти через человеческое минное поле.
— Грей!
Он обернулся. К нему приближался полковник Семсен.
— Слушаю, сэр!
— Грей, рад вас видеть. Как дела?
— Прекрасно, благодарю вас, сэр, — ответил он, удивленный таким дружеским обращением. Вопреки своему желанию уйти, он был в немалой степени польщен.
Полковник Семсен занимал особое место в планах Грея на будущее. Семсен был штабным офицером, но не простым, а настоящим — из военного министерства. И с очень хорошими связями. Такой человек мог оказаться более чем полезным — позднее. Семсен состоял при Генеральном штабе на Дальнем Востоке и отвечал за какие-то непонятные, но важные дела. Он был знаком со всеми генералами и рассказывал о том, как развлекал их в своем имении в Дорсете, и как выезжал на охоту, и какие вечеринки на открытом воздухе они закатывали, и какие охотничьи балы! Человек, подобный Семсену, возможно, мог бы помочь Грею улучшить его послужной список. И его положение.