Король Крыс
Шрифт:
Ну что, господин Лютый, — иронично произнес Прокурор, вглядываясь в фотографию героя компьютерного досье, — давно мы с вами не встречались.
Поправив то и дело сползавшие с переносицы очки в золотой оправе, Прокурор потянулся к телефону.
Алло. Необходимо найти и доставить ко мне Максима Александровича Нечаева, оперативный псевдоним — Лютый. Да–да, того самого. — Взглянув на компьютерный монитор, он добавил: — Лютый проходит у нас под кодом 00189/341 «В». Что? Как именно? Придумайте что-нибудь помягче, без силовых вариантов. Все. Жду.
Положив трубку, Прокурор откинулся в кресле и смежил веки. Он
Черная «девятка», вспарывая темноту вечернего шоссе конусами фар, неслась по направлению к столице. За рулем сидел тот самый человек, о котором размышлял хозяин высокого кремлевского кабинета, — Максим Александрович Нечаев, известный также под старым оперативным псевдонимом Лютый.
Компьютерное досье полностью соответствовало действительности: в свои тридцать четыре года Нечаев успел послужить и во 2–м главном управлении КГБ, и в так называемом «13–м отделе», созданном для физического уничтожения лидеров российского криминалитета. За его плечами были и специальная зона под Нижним Тагилом, и спецшкола КР, и исследование московских подземелий, и многое–многое другое. Но, пожалуй, единственное, о чем досье умалчивало, так это о главной черте характера Нечаева: человек сильный, он всегда отличался обостренным чувством справедливости, и качество это скорей мешало, чем помогало, ему в жизни.
Жить иначе он не мог, да и не хотел, — вряд ли Нечаев чувствовал бы себя счастливым, оставаясь равнодушным ко злу и несправедливости.
Судьба немало отняла у Лютого, но та же судьба и дала ему немало: богатый жизненный опыт, осознание собственной силы и знакомство с интересными людьми.
От одного из таких людей Максим и возвращался по вечерней трассе.
Шестидесяти двухлетний Алексей Николаевич Найденко, более известный под прозвищем Коттон, вор в законе босяцкой, нэпманской формации, всегда симпатизировал Нечаеву. И не только потому, что в свое время Максим спас от надругательства его любимую племянницу Наташу, и не только потому, что стараниями Лютого престарелый пахан был выпущен из колымской зоны.
Так часто бывает в жизни: встретятся случайно два совершенно незнакомых, абсолютно разных, но симпатичных друг другу человека и возникнет между ними доверие, появятся какие-то невидимые невооруженному взгляду флюиды. И уж когда такие люди сойдутся, то это надолго, если не навсегда.
Именно такая, на первый взгляд странная, дружба и завязалась между бывшим комитетчиком и престарелым уркаганом, давно ушедшим на покой.
Максим часто бывал у Алексея Николаевича, и не только из-за уважения к Коттону. Его племянница Наташа испытывала к Нечаеву нежные чувства. Правда, сам Максим никак не мог определиться со своим отношением к девушке: с одной стороны, он, будучи в два раза старше Я и знавший ее еще малолеткой–школьницей, относился к ней несколько снисходительно, но с другой… Нечаев все чаще и чаще думал о девушке и всякий раз ловил себя на мысли, что его чувства к ней далеки от простой симпатии.
Легко обогнав большегрузную фуру международных перевозок, Лютый взял вправо и, включив дальний свет, притопил педаль газа.
Неожиданно слепые конусы фар выхватили из темноты милицейский «форд» в полной боевой окраске. Рядом с ним, белея портупеей, стоял гаишник с поднятым жезлом.
На скорость пасут,
Остановился и, приготовив документы и деньги, опустил стекло.
Гаишник — невысокий, с совершенно бесцветным лицом — подошел к машине и, козырнув, взял документы.
Почему из машины не выходите?
Имею полное право, — напомнил владелец черной «девятки». — По закону.
Что везете? — Сотрудник протянул Нечаеву техпаспорт и водительское удостоверение. — Попрошу показать.
Выйдя из салона, Лютый открыл багажник.
Оружие, наркотики?
Не имею, — буркнул Максим.
Будьте любезны еще раз показать ваше водительское удостоверение…
Нечаев молча протянул ему права.
…и проследовать к нам в машину, — неожиданно предложил гаишник.
Зачем? — нахмурился Лютый.
Экспресс–тест на алкоголь.
Максим вздохнул. Он-то понимал, что тут, на загородной трассе, ему могут инкриминировать все, что угодно.
Сколько? — на выдохе спросил он.
Чего сколько? — не поняв, переспросил сотрудник.
Да сколько денег тебе дать, чтобы отцепился?
Дача взятки должностному лицу, статья двести девяносто первая, — весело прокомментировал гаишник и жестом пригласил Максима пересесть в милицейский автомобиль: — Прошу вас.
Возражать не приходилось. Передернув плечами, Нечаев двинулся в сторону милицейского «опеля». В салоне гаишной машины сидели трое: один — за рулем, другой — рядом с водителем и еще один — позади. Усевшись на заднее сиденье, Максим с нескрываемой ненавистью взглянул на сотрудника с лейтенантскими погонами — зачем весь этот спектакль с алкогольным тестом, неужели сразу нельзя сказать, сколько денег отстегнуть?!
Тем временем гаишник, остановивший Максима, уселся рядом: таким образом Нечаев оказался зажатым между двумя милиционерами.
Максим Александрович, извините, но вам придется проехать с нами, — неожиданно произнес сидевший за рулем и, поймав недоуменный взгляд пленника, пояснил извинительно: — Мы не из Госавтоинспекции. У нас приказ.
Чей? — нахмурился Лютый.
Вы знаете этого человека как Прокурора, а больше, как вы догадываетесь, мы и не скажем.
«Милиционер», сидевший рядом с водителем, перешел в черную «девятку», и машины, съехав с обочины, понеслись в сторону Москвы.
С того времени, как Лютый видел Прокурора в последний раз, высокий кремлевский чиновник, казалось, ничуть не изменился. Все та же ненавязчивая предупредительность истинного интеллигента, все тот же холодный блеск старомодных очков в тонкой золотой оправе, все та же саркастическая улыбка человека, знающего наперед абсолютно все.
Давненько мы с вами не виделись, Максим Александрович. — Хозяин кабинета сделал приглашающий жест: — Присаживайтесь.
Усевшись у края стола, Максим исподлобья настороженно взглянул на Прокурора.
Еще раз извините, что пришлось доставить вас ко мне столь непривычным способом, — мягко улыбнулся обладатель золотых очков. — Но у меня к вам деловой разговор. Точней… м–м-м… предложение.
Что, вновь спускаться в московские подземелья? Сражаться с крысами–мутантами? Благодетельствовать бомжей? — Тон беседы, заданный Прокурором, был слегка ироничным, и Нечаев принял вызов.