Король медвежатников
Шрифт:
Савелий, не сумев подавить ревность, сделал решительный шаг ей навстречу.
— Елизавета, мне кажется, нам с тобой нужно серьезно поговорить.
— Милый, в следующий раз.
Длинные и прохладные пальцы коснулись его щеки, заметно остудив его пыл.
Повернувшись к генералу, она протянула руку и разжала ладонь. Между пальцами Савелий увидел ассигнацию в сто франков, точнее, ее половинку.
Генерал Аристов сдержанно кашлянул. Осторожнее, чем следовало бы, вытянул из пальцев барышни половинку банкноты, несколько нервознее, чем следовало бы, выудил
— Возьмите, — несколько смущенно сказал Григорий Васильевич. — Значит, вы и есть тот самый… хм… так сказать, мой патрон. Право, не ожидал! Так что же с ним делать?
— Это и есть Янычар. Его нужно переправить в Москву, — быстро сказала Елизавета. — Слишком много тайн замыкается на его персоне.
— Вот как? — сдержанно удивился Аристов. — Серьезная величина. А я считал его альфонсом… и убийцей!
— Как ты здесь оказалась? — спросил Савелий.
— А разве не ты, милый, передал мне записку, что встречаешься под мостом с Янычаром. Ты сделал это через Григория Васильевича, — улыбнулась Елизавета. — Я ведь тоже кое-что понимаю в знаках, ты просил помощи, и вот я здесь.
Савелий посмотрел на набережную. Все те же четыре пары разыгрывают безмятежное спокойствие. Усмехнувшись, он подумал о том, насколько же был недальновиден.
— Позвольте, это каким же образом вы хотите переправить его в Москву? — вмешался Аристов. — Он же начнет кричать на первой станции, чтобы привлечь к себе внимание!
И будто бы в подтверждение его слов пленник зашевелился и глухо застонал. Стон напоминал рык пойманного, но несломленного опасного хищника. Ослабь на мгновение путы — и в полной мере ощутишь на своей шее крепость звериных клыков.
Молодой человек вышел из-за спины Елизаветы и, наклонившись, ткнул лежащего двумя пальцами куда-то в грудь. Тот дернулся и вновь потерял сознание. «Что-нибудь из джиу-джитсу», — проникся уважением Родионов. Виталий тут же отступил и опять стал тих и незаметен.
— Сейчас вы все узнаете.
Елизавета, повернувшись к баркасу, прижавшемуся бортом к набережной, взмахнула рукой. Два рыбака, казалось, дремавшие с удочками в руках, отложили нехитрые снасти и выпрыгнули на берег.
Подхватив под мышки бесчувственное тело пленника, рыбаки понесли его на баркас. Спокойно, без излишней суеты, словно это была свернутая рыбацкая сеть. Со стороны могло показаться, что двое приятелей тащили в трюм третьего, изрядно перебравшего на берегу веселого винца. Вот полежит в прохладе трюма, очухается и вернется на бережок для привычных житейских дел.
— Начальник департамента хочет поговорить с ним. Не ехать же ему в Париж из-за такого пустякового вопроса! — усмехнулась Елизавета.
— Как же вы его переправите через границу? — спросил Аристов, проследив взглядом за тем, как рыбаки осторожно, стараясь не стукнуть пленника головой, стали спускаться в небольшой трюм.
— В дипломатической почте, — улыбнувшись, ответила Елизавета.
— Понятно… Каких только чудес не бывает, — покачал генерал головой.
Трудно
Комиссар Лазар остановил на арестованном тяжеловатый взгляд и как можно спокойнее поторопил:
— Итак, я жду откровений.
— Господин комиссар, я еще молод… Скажите, меня ожидает гильотина?
— Все зависит от того, насколько вы будете искренни со мной, — сказал Лазар бесстрастно.
— Я постараюсь… Правое колесо в пролетке у меня неприятно поскрипывает, по нервам бьет, — словно пожаловался Батист. — А это многих пассажиров раздражает… Ворчат… Ну я и останавливался в каком-нибудь безлюдном переулке, будто для того, чтобы починить колесо. А когда пассажир отворачивался, то я ему на горло набрасывал удавку и затягивал… Это я с виду такой худой, а руки-то у меня сильные, — не без тайной гордости сказал Батист. — Вот я его душу, а он трепыхается и только ногами сучит. Но разве от меня вывернешься!
— Сколько человек вы задушили, Батист?
— Пятерых… Мадам одна была. Не хотел грех на душу брать, да уж больно у нее сумочка была красивая, из черной лайковой кожи. Думал, денег в ней навалом. — И, взмахнув безнадежно рукой, объявил: — А там всего десять франков оказалось, как раз столько, чтобы со мной расплатиться. Только сюртук зря порвал… А куда он такой после этого? — пожаловался Жульен. — Только на тряпки! Все-таки разных господ возить приходится, мне же надо выглядеть подобающе!
Поимку душителя комиссар Лазар воспринял как закономерность. Как-никак он выслеживал его уже не один месяц. Полицейские, под видом праздных гуляк, подсаживались в шальные пролетки и терпеливо ожидали нападения. Повезло Готье, молодому сотруднику, еще год назад выступавшему на арене цирка с силовыми упражнениями. Разорвав руками шелковый шнур, наброшенный ему на шею, он его обрывками связал извозчика по рукам и ногам, после чего крепко наподдал ему за пережитые страхи.
Теперь Батист затравленным зверьком смотрел на комиссара заплывшими глазами.
Жан Лазар сунул руку в карман и положил на стол золотое кольцо, украшенное мелкими бриллиантиками. На внутренней стороне кольца была выгравирована надпись на русском языке: «Любимому Савелию, на День Ангела, от Елизаветы».
— При обыске вашей квартиры нашли вот это кольцо. Что вы можете мне сказать по этому поводу?
Батист ссутулился, спрятав голову. Теперь над столом возвышался один горб.
— Это кольцо… я взял у одного мсье.
— Вы не до конца со мной откровенны. Вы взяли его у шестого убитого?