Король ничего не решает

Марс Остин

— Красиво фехтуют, гады, залюбоваться можно.

— Слушай молча! — пробурчала хозяйка, — так даже интереснее!

Вера оставила своё мнение при себе и стала слушать. И услышала голос министра Шена, напрочь лишённый министерских интонаций:

— …я же как думал — нахрена мне эта поэзия? В гробу я видал эту тай-бу, я чемпион мира по всему, по чему только можно стать чемпионом мира, а по всему остальному чемпион континента! Да я, как только корону надену, девки будут у моих ног штабелями складываться!

Дженджи смеялся так заразительно, что министр рассмеялся тоже, вздохнул и развёл руками:

— Выкуси,

красавчик — госпожа любит слюнявые стихи про глаза-звёзды и слюнявых музыкантов.

Дженджи рассмеялся громче, почти сквозь слёзы простонал:

— Чё, серьёзно?

— Отвечаю! Угадай, кто её лучший друг? Ху Анди, ювелир. Он ей играет, она ему поёт — у них полная гармония.

— Так может, это из-за скидочек гармония, — Дженджи изобразил международный жест "денежки", Шен посмотрел на его пальцы и фыркнул:

— Ага, если бы. Она в своём мире работала.

— Работала? Она? Она не похожа на человека, который умеет делать что-то полезное.

— Ещё раз выкуси, она ювелир-разработчик, я видел её эскизы, и видел, как она сама их рисует, это правда.

Дженджи захихикал, прячась за чашку, игриво спросил:

— Ты узнал это до того, как попытался впечатлить её своей коллекцией цветных камешков?

— После, — мрачно сгорбился министр, Дженджи рассмеялся так, что почти свалился на спину, министр допил то, что было в чашке, и зло плеснул в Дженджи то, что осталось, бурча: — Гиена вонючая! Наливай. Или ты сюда жрать пришёл?

Дженджи сел ровно, изобразил серьёзность и разлил из кувшина что-то мутное в пиалы, сделал глоток, и зажмуриваясь от удовольствия, сказал:

— А я своей к фестивалю привёз йанскую бирюзу, там недавно открыли новую жилу, камень зеленоватый, нигде такого нет. Ей понравилось.

Министр выпил всё махом и припечатал пиалу к столу, громко фыркая:

— Если я своей привезу алмаз с кулак размером, она скажет: "А, алмаз, положите куда-нибудь, где у нас там ведро с алмазами стояло, я не помню".

Дженджи опять затрясся от смеха, потом собрался с силами и изобразил похоронно-серьёзное лицо, дотянулся до министра и положил ему ладонь на плечо, заглянул в глаза и сказал:

— Как твои успехи в поэзии?

Министр схватил его за руку и дёрнул на себя, второй рукой целясь в челюсть, но не попал. Дженджи уклонился, качнулся на спину, утягивая Шена за собой и упираясь ногой ему в грудь, потом выпрямил ногу, перекидывая его через себя и отправляя на пол кувырком, как раз в ту сторону, где лежали деревянные мечи. Шен вскочил уже с мечом в руке, но драться им не стал, просто запустил его в Дженджи, но тот опять уклонился, изобразил сочувствие и крикнул:

— Ну ладно, чё ты? Ну купи ей стихи! — в него полетел ещё один меч, он уклонился, злорадно смеясь с таким счастливым видом, как будто ждал этого момента всю жизнь. — Шенни, друг мой, любые вопросы решаемы, надо просто включить мозги и приложить усилия! — прозвучало как цитата, в него полетел ещё один меч, и на этот раз попал прямо по лбу рукоятью, с такой силой, что парень сел. Вера искренне надеялась, но не пожелала министру удачи невольно. Дженджи согнулся лбом к коленям и схватился за голову, министр посерьёзнел и спросил:

— Нормально?

— Да, — прохрипел Дженджи, — ништяк. Но надо выпить, на

всякий случай.

Они вернулись за стол, министр сам налил обоим полные пиалы, протянул одну Дженджи, из второй сделал глоток и поставил, с подозрением глядя на друга, который щупал лоб и пытался держать равновесие. Дженджи тоже выпил, взял себе цыньянский мини-бутерброд, прожевал и улыбнулся с долей сочувствия:

— Заварил же Тонг Хе Ву кашу… Она реально вообще не просит подарки?

— Вообще, — медленно кивнул Шен, доливая до полной обоим, — если Тонг думал, что это удобно и экономно, то он ошибся. Он вообще во многом ошибся… Призвал необычную женщину, и стал говорить с ней, как с обычной — на что он рассчитывал? Что она так просто склонится и всё ему позволит?

Дженджи вытаращился и прошептал:

— Он её… принуждал?

— Пытался. Один раз, первый и последний в его глупой жизни.

Дженджи усмехнулся и покачал головой:

— С трудом в это верится.

— Я тоже не поверил, поэтому собрал грандиозное количество доказательств, с ними нереально спорить, это она. И она сама от себя такого не ожидала, потому что в таких ситуациях не была до этого момента, в её мире её защищало положение отца и общее благополучие в стране. У неё была боевая подготовка, но она была скорее в игровой форме, для развития тела и мышления, её не учили убивать. Но когда пришлось, она справилась. И совесть её не мучила. Тонг породил шедевр, который уничтожил своего создателя, — он махом опрокинул в себя пиалу, улыбнулся как псих и вздохнул: — Ему следовало раньше понять, что на неё давить нельзя. И мне следовало раньше это понять. Ну, он за свою ошибку заплатил. И я однажды заплачу. Как бы не разориться, — он смеялся и наливал до края, Дженджи смотрел на него молча, тихо спросил:

— Не сэкономил в итоге?

Шен рассмеялся и промолчал, Вера почувствовала на щеке взгляд розового ангелочка, висящего на стене рядом с ней, послала ей ироничную улыбку. Бэйви смотрела на неё с восхищением таким пугающим, что хотелось начать оправдываться и отшучиваться, лишь бы оно прекратилось, но в этот момент Шен опять заговорил, и они развернулись к залу.

— Весь облом в том, что всё лучшее, что у меня есть, ей не нужно. Ей плевать на моё положение и происхождение, она видит в этом только ненужные ограничения. Ей плевать на деньги, она привезла из своего мира достаточно вещей, чтобы жить до старости, ни в чём не нуждаясь, а тратит она не много. Её не впечатляют украшения, она их на работе видела каждый день много лет, они ей осточертели. Она не носит мех, потому что… зацени, — он усмехнулся и процитировал: — "Убивать животных неэтично", просила меня не охотиться на тигров.

Дженджи фыркнул и рассмеялся, Шен тоже улыбнулся:

— И ещё, самый сок. Я знаю, что у меня много недостатков, но уж в чём в чём, а в своём теле я всегда был уверен, я тренируюсь дважды в день. Знаешь, что она сказала, когда увидела меня голым? "Вам надо больше есть".

Дженджи заржал так, что чуть не опрокинул стол, Шен придержал его и отодвинул, развёл руками и кивнул с видом смиренного монаха, слегка офигевшего от происходящего во вселенной:

— В своём мире госпожа любила жирных. А я тощий. Она так сказала, прямым текстом, перед "часами истины".