Король Нимф
Шрифт:
– Я могу заставить тебя умолять об этом.
Шей задрожала от волнения, но смогла произнести:
– Я никогда ни о чем не умоляю.
Валериан долго молча смотрел на девушку, затем провел рукой по волосам, отчего несколько светлых прядей упали на лицо воина. Незнакомая часть ее – часть, что за последние дни все чаще проявляла себя – побуждала девушку приблизиться и мягко убрать эти пряди с прекрасного лица мужчины. Да, он мог заставить ее умолять. Вот. Она это признала. Шей все еще ощущала во рту декадентский вкус поцелуя Валериана, прикосновение его губ глубоко отпечаталось
Должна, в конце концов, сбежать от него.
Однако прежде чем Шей успела сделать хотя бы шаг, Валериан наклонился к ней и провел языком по губам девушки, словно точно знал – знал, черт его побери – какие порочные мысли витали в ее голове, и собирался использовать их всеми доступными способами. Любые мысли о побеге испарились.
– Ты нужна мне, Шей. Больше, чем кто-либо за всю мою жизнь.
Только Валериан разговаривал с ней таким голосом. Низким, глубоким, теплым и сладостным. Словно мысль о ее изнасиловании была для него величайшим счастьем. Словно, в его фантазиях, Шей уже лежала обнаженная, а он проникал в ее тело. Девушке нечего было ему ответить – потому что ни один возможный ответ ее не устраивал.
Молчание снова повисло между ними; но на этот раз оно было сознательным, тяжелым. Искушающим. Валериан выжидал, давая время ее разуму бороться с телом за превосходство. «Оставайся сильной. Будь холодна». Если Валериан коснется ее… Минутку. Он прямо сейчас касался девушки, и ей было хорошо.
Шей вырвала руку из пальцев воина и отступила, не заботясь о том, что ее поступок выглядел трусливым.
– Я промою твою рану, но на этом все. Ничего больше. Понимаешь?
Валериан размышлял над ее словами, глядя в глаза Шей и пытаясь понять причину принятого ею решения.
– Ты противишься мне, потому что я едва не убил человека?
– Нет, - призналась девушка.
– Тогда почему? Некоторые женщины ненавидят насилие. Некоторым оно кажется возбуждающим.
Шаг за шагом, воин все ближе подходил к Шей.
– К какому типу относишься ты?
– Ни к какому, - отрезала девушка, отступила назад и уперлась спиной в стену.
Дыхание давалось Шей с трудом.
– Просто ты… - «Скажи это, причини ему боль» - мелькнула мысль, - ты мне не нравишься.
Валериан замер и резко закрыл рот. Может, она задела его чувства, а может, и нет. Но уж точно причинила боль себе. От такой лжи желудок девушки болезненно сжался, а горло сдавило.
– Тогда ладно, - произнес Валериан невыразительным голосом. – Я позволю тебе заняться моими ранами. Обе мои руки нуждаются в уходе.
«Будь небрежной, естественной».
– Вот уж спасибо. За то, что позволяешь мне это сделать.
Шей фыркнула, надеясь, что выглядит совершенно равнодушной. Но пока она будет заниматься ранами Валериана, станет ли он «случайно» касаться ее? Будет ли его горячее дыхание ласкать ушко девушки, ее кожу, а полный неистового желания взгляд пожирать ее тело?
– Но никаких… ласк.
Потому что иначе возникал вопрос получше: а сможет ли Шей устоять?
Решимость девушки уже пошатнулась. Возможно, в конце концов, это не очень разумная мысль – поиграть в доктора.
«Но ты уже попробовала. Помнишь тот невозможно страстный поцелуй?» Заткнись!
– Пока ты мне помогаешь, - ответил Валериан, - я не стану тебя ласкать. Но, тем не менее, если ты передумаешь и захочешь моих ласк, тебе стоит только сказать мне.
Не дав ей времени ответить, мужчина схватил Шей за руку, развернулся и снова устремился вперед. Из-за его последних слов, что еще звенели в ушах девушки, она ощущала контакт между ними каждой клеточкой своего тела. Мягкость против бессердечия и жестокости.
– У тебя есть Неоспорин? – спросила Шей, пытаясь прогнать из головы все мысли о сексе.
– Понятия не имею, так как не знаю, что это такое.
Когда волосы Валериана намокали, они начинали слегка завиваться, вдруг заметила Шей. Затем, девушка нахмурилась. С чего ее должны волновать его глупые волосы?
– Это лекарство, для твоих ран.
– Я достану все, что тебе надо.
Они подошли к порогу комнаты, и Валериан свободной рукой откинул в сторону легкую белую ткань.
Мужчина вошел внутрь, Шей следовала за ним по пятам. Хотя комната находилась в одном коридоре с той, где спала девушка, это помещение выглядело более мужским, представляя собой смесь поля боя и зоны отдыха. Широкая кровать занимала огромное пространство. На ней лежали смятые фиолетово-золотые простыни, еще хранившие отпечаток крупного мужского тела. Позолоченная броня и оружейный арсенал висели на рубиновых крюках. Разноцветные блики плясали на стенах, словно бриллианты в бокале.
В стороне поднимался клубами пар над небольшим бассейном, завиваясь вокруг лепестков цветов, что плавали на поверхности. Это был очень женский нюанс, и Шей знала, что Валериан тут ни при чем. Должно быть, ванну готовила одна из его многочисленных любовниц.
– Это твоя основная спальня? – спросила девушка.
– Да.
Валериан отпустил ее руку.
Шей медленно огляделась.
– Я заметила дыры в некоторых стенах, словно из них что-то выковырнули. Драгоценности, да? Такие, как эти?
– Да, - ответил Валериан.
– Тогда почему эта комната осталась нетронутой? И другие, принадлежащие тебе, как та, в которой я спала?
– После того, как мы захватили дворец, я принял меры, чтобы эти помещения оставались подобающими моему статусу.
В его голосе не было ни капли самодовольства или гордости. Только констатация факта.
– Я смотрю, ты не очень-то высокого о себе мнения.
Валериан жадно взглянул на свою женщину. Затем, так же жадно – на постель. Широкую, манящую. Фиолетовые простыни с золотой отделкой. Мужчине хотелось видеть на них Шей – распростертую, открытую его взору. Его прикосновениям. Находиться в спальне, рядом с кроватью и поблизости с Шей – все это образовывало опьяняющую диллему.