Король поневоле

Новикова Алла

— Ее, кажется, теперь вообще ничего не радует, — встряла в разговор Ксюша.

— Угу, — несчастным голосом подтвердила Рита.

— Депрессия? — предположил Борис.

Девушка, как ужаленная, подпрыгнула от его слов и простонала:

— Да чего вы все ко мне привязались с этой депрессией? Других слов, что ли, не знаете? Нету у меня никакой депрессии. У меня вообще ничего нет.

— Смотрите-ка, оживилась! — обрадовался Василек. — Кажется, мы нашли волшебное слово. Депрессия!

Но заряд эмоций, накопленный за все это время, Рита уже истратила и вновь погрузилась во всепоглощающее безразличие.

Зачем переживать, кому-то что-то доказывать, что-то говорить? Все это тлен и суета. Лучше лежать дома на кровати и плевать в потолок, надеясь, что все это пройдет само собой.

Странное душевное оцепенение не проходило. Если сначала Рита вроде как даже радовалась ему, потому что оно позволило ей вырваться из-под власти Артура, то теперь ее собственное безразличие ко всем и вся почти пугало ее. Девушка уже и рада была бы вернуться к прежней жизни, но не знала — как. Пустота в ее сердце, казалось, разрасталась, грозя поглотить ее самое. Она уже подумывала о том, чтобы потребовать у Артура расколдовать ее. Ведь все это началось из-за него, значит, он и несет за это ответственность. Пусть вернет ей то, что он забрал у несчастной своим поцелуем. "Может, попросить его снова поцеловать меня? — вяло думала Рита, уставившись, по своей новой привычке, в потолок. — Не то, чтобы я горю желанием опять с ним целоваться, но уж лучше это, чем постепенно становиться такой ледышкой, по сравнению с которой любая фригидная женщина покажется просто вместилищем африканских страстей".

Новогодние праздники прошли для девушки почти незамеченными. Она старательно изображала веселье и радость и так в этом преуспела, что даже проницательный Димка ничего не заподозрил. Впрочем, голова его была забита совсем другим. Через несколько дней после своего приезда он объявил родным, что они с Леночкой подали заявление в загс! Ошарашенные родители несколько минут переваривали неожиданную новость, потом Павел наконец выдавил:

— Сын, я тебя, конечно, поздравляю, но… Что за спешка? Почему так внезапно? Она что…

— Нет, — со смехом перебил его счастливый Димка. — Она не беременна. Пока. Мы еще над этим работаем. Да шучу я, шучу, не переживайте.

— Тогда почему? — обрела дар речи потрясенная Екатерина. — И как же ваша учеба?

— С учебой все в порядке, никуда она не денется. Мы просто поженимся, но пока что жить будем, как и раньше.

— А в чем тогда смысл? — подала голос Рита.

— Честно сказать, я и сам не знаю, — обезоруживающе улыбнулся парень. — Я просто как увидел ее на вокзале, такую красивую, такую родную, так слова сами слетели с языка. Впрочем, я и не жалею. Думаю, нам давно пора узаконить наши отношения. К тому же, сказать по правде, мне так будет спокойнее — знать, что отныне Леночка не просто моя девушка, а моя жена. Мне кажется, так будет надежнее.

— Ты боишься ее потерять? — тихо спросила сестра.

Димка на мгновение нахмурился.

— Дело вовсе не в этом…

— Ты боишься ее потерять, — прервала его Рита, глядя на него и одновременно сквозь него пустыми глазами. — Именно поэтому ты хочешь таким образом привязать ее к себе. Ты что, до такой степени ей не доверяешь?

— Маргарита, что на тебя нашло? — удивленно спросила Екатерина, с тревогой наблюдая, как мрачнеет лицо сына.

—

Прости, — очнулась девушка. — Я просто тебе завидую. Не бери в голову. Поздравляю.

Как бы то ни было, через три месяца должна была состояться свадьба. И теперь в семье Огневых только и было разговоров, что об этом знаменательном событии и о подготовке к нему. Димка и Леночка ходили счастливые и хмельные от осознания того, какой важный шаг им предстоит сделать. Родители жениха и невесты сообща составляли план мероприятия. Одна Рита опять оказалась не у дел. Впрочем, ее это не волновало. Она все больше и больше погружалась в пучину безразличия.

К началу нового семестра вернулся Артур. Перед этим Огневы всей семьей провожали опечаленного жениха, который ни за что не хотел расставаться со своей нареченной. Поэтому Короля они встретили полным составом.

Девушка смотрела на своего бывшего возлюбленного и все ждала, когда же сердце начнет беспомощно трепыхаться в ее груди подобно раненой птице, как это бывало раньше. Не дождалась. "И почему это я так по нему с ума сходила? — равнодушно подумала Рита, разглядывая усталое лицо Артура. — Ну да, красавец, даже больше, чем просто красавец. Но это же не повод так по нему убиваться! Какая же я была наивная, глупая дурочка! Хотя… Я, наверное, сейчас все бы отдала, чтобы снова стать такой". Девушка вздохнула и ушла к себе.

Скорее всего, лед, сковавший Риту, рано или поздно растаял бы сам собой, поддавшись перед заложенным в ней неистребимым жизнелюбием, но некоторые события ускорили этот процесс.

Однажды вечером, после занятий в комнату девушки постучал Артур. Войдя, он спросил:

— Рита, можно мне воспользоваться твоим компьютером? Мне нужно доклад напечатать.

— Валяй, — кивнув в сторону стола, безучастно отозвалась она.

Парень расположился у монитора, надел очки и начал быстро стучать по клавиатуре. Раньше девушка просто млела, когда видела Артура в этих изящных очках с тонкой оправой. Они так ему шли! Теперь же она не обращала на него ни малейшего внимания, валяясь на кровати и прикрыв уставшие глаза. На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая лишь легким перестуком клавиш. Через несколько минут стих и он. "Уже закончил? — удивилась Рита. — Быстро он управился". Она открыла глаза.

— Спасибо, — поблагодарил ее Артур, сохраняя все данные на флэшку.

— Не за что, — все тем же бездушным голосом ответила она.

Парень вдруг повернулся к ней лицом, снял очки, посмотрел на девушку, задумчиво покусывая дужку, и что-то невнятно спросил.

— Вытащи очки изо рта и повтори, что ты сейчас сказал, — вяло потребовала Рита.

Артур небрежно бросил очки на стол и, четко выговаривая каждое слово, произнес:

— Малыш, ты что, сердишься на меня?

— Да нет, ни капельки, — искренне ответила девушка. — С чего бы это мне на тебя сердиться?

— Не знаю, потому и спрашиваю.

— С чего ты вообще так решил?

— Я же не слепой. Ты со мной не разговариваешь, смотришь на меня как на пустое место, избегаешь меня. Сначала я подумала, что ты дуешься из-за… того, что произошло между нами, но нельзя же вечно обижаться. Значит, дело в чем-то другом.

— Я вовсе не дуюсь и не обижаюсь. Мне просто параллельно.