Король решает всё
Шрифт:
— Не скажу. А ты не переживай так, — он насмешливо подёргал её за прядь волос и шёпотом протянул: — Он умеет за себя постоять, честно.
— Молчи, дурак, — смущённо буркнула Вера, забирая свои волосы, Барт тихо рассмеялся и покачал её из стороны в сторону, поддразнивающим шепотом пропел:
— Он крепкий. К тому же, его всегда защищают маги, которые куда лучше меня.
— Барт, — смущённо возмутилась Вера, — всё, закрыли тему.
— Ладно, — он тихо рассмеялся, стал наматывать на палец её волосы и раскладывать по плечам и своей груди. — У тебя красивая подружка.
— Милка? — улыбнулась
— Да, — он помолчал и медленно двинул плечами, озадаченно добавляя: — Знаешь, я никогда в жизни не видел Эйнис такой милой. Обычно она стерва стервой.
— Может, ей было меня жалко? — предположила Вера. — Мне всегда жалко тех, кто болеет, даже если я их терпеть не могу.
— Может быть. — Он медленно глубоко вдохнул, потом внезапно обнял её крепче и прошептал: — Вер, не расстраивайся по мелочам, ладно? Ты обязательно выучишь язык, купишь себе нормальные вещи, через время сможешь свободно выходить из дома. У тебя появятся новые друзья, Призванные всегда притягивали интересных людей. И похищений можешь больше не бояться, господин Шен наизнанку вывернется, но обеспечит твою безопасность, тебя никто не тронет. Завтра пойдём на рынок и купим тебе амулетов разных для защиты, я научу тебя пользоваться ими, навешу на тебя кучу щитов — я их столько знаю! Ты в безопасности.
«Слабо верится.»
— Лежи, — шепнул он, опять начиная перебирать её волосы, Вера расслабилась и отключилась.
Она просыпалась медленно, как будто ленивая дремота отпускала её сознание частями — сначала осязание, потом слух…
— …ты почему до сих пор здесь? — раздражённый шёпот министра Шена, на который Барт почти не отреагировал, продолжая медленно перебирать её волосы. — У тебя сегодня практика, ты забыл?
— Я всё помню, — так же шёпотом ответил маг. — Я как раз собирался отнести её в постель. А вы в практике участвуете?
— Да. — Вероника не открывала глаз, но даже по голосу чувствовала, как он нахмурился. Барт немного ехидным, но старательно-невинным тоном поинтересовался:
— А зачем вы тогда пришли?
— Не твоё дело, — ещё раздражённее ответил министр. — Иди готовься, время.
— Простите, господин, — совершенно нераскаивающимся тоном ответил Барт, — может это, конечно, и не моё дело, но я бы не советовал зря будить Веру, она только уснула, и к тому же, всё равно не захочет с вами разговаривать. Вы её обидели.
Министр молча посопел и шепотом рыкнул:
— Что у тебя с ней?
Маг тихо рассмеялся и покачал головой:
— Ничего, я не самоубийца. Я всё вижу.
— Ты не прав, — гораздо мягче сказал министр, Барт фыркнул, министр добавил, — а если бы даже и был прав, это не важно. Ты знаешь, почему.
— Вы уверены, что это не важно? — чуть насмешливо спросил Барт.
— Да.
— Тогда зачем вы пришли? — ещё ироничнее спросил маг, министр помолчал и как-то неуверенно буркнул:
— Чтобы она пожелала мне удачи.
— Вы же не верите в удачу, — почти ласково усмехнулся Барт, — что случилось?
— Помнишь случай на зачистке лагеря Тонга? Это было в первый раз, когда она пожелала мне удачи, я тогда это с ней не связал. Но потом случилась одна мелочь, которая заставила задуматься.
— Нет, — с усмешкой качнул головой Барт, потёрся щекой о макушку Веры и горячо выдохнул в волосы. — Есть некоторые мелочи, но с удачей они никак не связаны.
— Я не знаю, что это, — с ноткой отчаяния прошептал министр, — но оно работает и я буду этим пользоваться.
— Не надо, всё вы знаете, — тихо вздохнул Барт, — мы оба прекрасно знаем, о чём речь. И хватит её изучать, она обижается.
— Мы должны её изучать, она — Призванная, это наша работа.
— Работа работой, — грустно ответил парень, — но черту переходить не надо. Вера — не экспонат коллекции, не минерал с другой планеты и не амулет на удачу, она — человек, такой же, как и мы.
— Барт… — министр глубоко вдохнул, как будто берёт паузу, чтобы подобрать слово, потом решился и с ноткой презрения выдохнул: — Она женщина!
Вера почувствовала, что ей не удалось удержать лицо в неподвижности, волна обиды исказила его, выдав, что она не спит. Вспыхнув от стыда, она быстро спустила ноги с кресла, встала и вышла из комнаты, низко опустив голову и ни на кого не глядя. Тишина за спиной стояла гробовая, она ускорила шаг и закрыла за собой дверь спальни, провернула замок, села на пол спиной к двери и закрыла пылающее лицо руками, внимательно прислушиваясь и ненавидя себя за это. Было тихо. Спустя пару минут раздались шаги, пошумели и затихли. Всё.
Она поднялась, чувствуя, как её колотит от обиды, злобно сорвала с себя кобуру с револьвером и уродливую огромную юбку, затолкала в шкаф и легла на кровать, заворачиваясь в одеяло с головой и утопая в трясине саможаления. Она прекрасно понимала, что это слабость, но настолько задралась быть сильной, что уже не видела в этом смысла. Слёзы душили, она невольно вспоминала Тонга, его хриплый голос и обречённое: «Она женщина!»
«Я что, виновата в этом? Можно подумать, если бы я была мужчиной-дизайнером, всё было бы лучше. Мало, что ли, в мире мужиков-рукожопов, которые совершенно не разбираются в оружии, технике и науках? Но им можно, они же мужчины, конечно…»
Она накручивала себя всё больше, стараясь не думать о самом болезненном во всей этой истории — господин всеми любимый министр ей не верит, даже на грамм не хочет ей помочь, совсем не против отношений Веры с Бартом, и вообще, ходит к ней за благословением на удачу.
«Ну да, я ведь всего лишь женщина. К тому же, отвратительно красивая, какой ужас.»
Слёзы не кончались, она вспомнила и оплакала всё, что молча терпела с самого своего Призыва, каждую мелочь, вплоть до проклятых тапочек. Когда она успокоилась, было такое ощущение, что её избили, болело всё, от соли чесалось лицо, кожу стянуло до самой шеи. Решив, что спать с таким лицом вредно, тем более учитывая, что косметики у неё фактически нет, Вера встала и побрела умываться. Поплескала на лицо холодной воды, напилась из ладоней, пригладила растрёпанные волосы, гадая, куда исчезла её заколка. Посмотрела на себя в зеркало, увидела красные глаза и распухшие губы. Поморщилась и обессиленно уронила голову — предел. Подумала, что если пойдёт спать сейчас, то либо не уснёт, либо насмотрится кошмаров, поэтому решила сделать чай и почитать.