Король Севера. Война
Шрифт:
Впрочем, остальные три конца пахли не многим лучше.
Фрисм раскинулся на небольшом участке холмистой местности, окруженной лиственными лесами. На две наравные части город разрезала река Быстринка, в самом городе отгороженная стенами – вероломная река нередко подмывала дома, стоявшие у берегов, и еще прадед Фадрика принял верное решение огородить ее русло.
Для многочисленных мастерских в черте города требовалось много воды, и практически на каждом шагу из Быстринки вытекали забранные в желоба каналы. Эти узкие водоотводы, петляя и ветвясь, струились к границам города, где чистая речная вода отправлялась на обеспечение нужд мастеровых.
Дом Молдлейтов располагался чуть вдалеке от центральной площади, в двух десятках шагов от старого замка, где последние пять десятков лет находились гарнизоны городской стражи. Русло Быстринки в этом месте было полностью упрятано под землю, и получалось, что замок практически стоит на воде. Его нижние подвалы вплотную подходили к руслу реки, что позволяло в случае нужды покинуть гарнизон на лодке.
Правда, со времен последней войны делать этого никому не приходилось, а вот сырость в здании из-за соседства с водой стояла страшная.
Все это Фадрик успел рассказать жене, пока карета подъезжала к месту, которое он надеялся сделать ее домом.
Рейна вылезла на улицу и осмотрелась.
Дом встречал их льющимся из окон светом, у самых дверей стояло несколько слуг. Рой Алмулби – кастелян Фрисма в отсутствие Фадрика – спускался с крыльца. Он почти не изменился – все тот же вечно средний возраст, кряжистая широкая фигура, растрепанные волосы светло-русого цвета, бледно-зеленые глаза навыкате. За годы, что Фадрик не видел Роя, в том поменялся лишь объем талии – видно в последнее время тот сильно налегал на пиво.
– Рой!
– Ваша милость! Добро пожаловать! – кастелян подошел к карете и поклонился, переводя взгляд с милорда на женщину подле него. – Миледи.
– Рой, знакомьтесь, это моя жена, леди Рейна, урожденная Артейн. Рейна, не смущайся, с Роем у нас все по-простому.
– Я люблю по-простому, – улыбнулась Рейна, хотя весь вид ее говорил об обратном. Фадрик мысленно пожал плечами – Рой имел свойство не нравиться женщинам, одни боги знали, почему. – Приятно познакомиться, эр Алмулби.
– Приятно видеть, какая красавица стала женой нашего лорда, – Рой изо всех сил пытался казаться галантным, и Рейна не оставила его попытки без внимания. Еще одна, слабая, но более настоящая, чем первая, улыбка тронула ее губы. – Пожалуйте в дом, миледи.
Фадрик ревниво следил за тем, как жена поднимается по ступеням к дверям, как оглядывает прислугу. Слуги беспокоились, кланялись, скрывая изумление. Рейна вошла в просторный холл, где стены пестрили портретами предков Фадрика. Ее провожали долгими, недоуменными взглядами, и Фадрик ощутил легкий укол обиды – никто, даже собственные слуги, и не предполагал, что такая женщина выйдет за него по своей воле. А Рейна, не обращая ни на кого внимания, шла по дому, внимательно рассматривала каждую вещь, каждую мелочь и, казалось, выносила о ней собственное суждение, и Фадрик с запоздалой ясностью сообразил, что всю дорогу в Фрисм он боялся, отчаянно боялся, что здесь ей не понравится. Но, когда он совсем отчаялся,
– Тут прекрасно.
И тогда Фадрик понял: она, как и он, готова если не навсегда, то на очень долгое время, назвать Фрисм своим домом.
Фадрик освободился от дел лишь глубоким вечером. Все заботы по обустройству на новом месте взяла на себя Рейна, которой, похоже, понравилась идея быть во Фрисме полновластной хозяйкой. Фадрик ей не мешал. Он видел, что жена в состоянии разобраться со слугами, и с облегчением переложил эту обузу на ее плечи. Но на его долю по-прежнему остался кастелян.
Рой пришел в кабинет сразу же за Фадриком. Его радость от приезда лорда постепенно уступала место некоторой обеспокоенности. Словно оправдываясь перед Фадриком, непрозрачно намекавшим на желание отдохнуть с дороги, он проговорил:
– Я б не отвлекал, милорд, только предупредить хочу – к вам завтра явится один человек, которого вашей милости желательно бы было принять.
Фадрик, не знавший никого во Фрисме, кто мог бы навязать ему свое общество, не стал скрывать удивления.
– Что за человек, Рой? К нам кто-то прибыл из столицы?
– Вроде того, милорд, вроде того, – кастелян огорченно вздохнул и без приглашения уселся в кресло. – Тут такое дело…
В ту ночь Фадрику долго не удавалось заснуть. Сладко сопела Рейна, уткнувшись носом в подушку, чистые прохладные простыни приятно пахли розой, тишину на улице не нарушал ни один звук, в спальню не проникал посторонний свет… ему не спалось. Мешало раздражение, тугой пружиной свернувшееся в груди и грозящее вот-вот вырваться наружу.
Он достаточно знал о реформах своего короля, чтобы относиться к ним с неодобрением. В глубине души он прекрасно понимал причины этих реформ, но вот смирить благородный норов знатного человека не мог. Впрочем, не он один за глаза поносил Линеля и его эдикт, предписанием которого создавалась тайная служба под руководством любимчика короля – Байярда Зольтуста.
Знать выводило из себя не столько то, что за ними будет кто-то наблюдать, сколько сама оторванность службы от двора. Одно дело, когда по распоряжению короля на твою землю идет наводить порядки равный тебе благородный лорд. Совсем другое, когда ты должен давать отчет безродным выскочкам. А именно из безродных выскочек и состояла королевская служба. И возглавлял ее также безродный выскочка.
Теперь один из таких выскочек появился и во Фрисме.
Он приехал с месяц назад и первым делом явился к Рою. Представился, предъявил кастеляну грамоту с самой что ни на есть подлинной королевской печатью и затребовал дом для размещения своей службы. То есть, себя.
Рой не осмелился возразить, и Эффсину Шарху выделили небольшой домик в центре, в двадцати минутах ходьбы от жилища самого Фадрика. Первое время соглядатая было не слышно и не видно, лишь из окна его кабинета то и дело вылетали голуби, а потом Шарх принялся то и дело появляться в поле зрения Роя. Доходили слухи: человек Зольтуста бродит по городу, мало говорит, но много спрашивает.
Словно незримое, но внимательное око раскрылось в небе над Фрисмом.
А день назад безродный выскочка вновь явился к кастеляну и вежливо осведомился, не изволил ли приехать благородный лорд Молдлейт. Услышав отрицательный ответ, он только усмехнулся и велел передать, что в случае прибытия лорда немедля же поспешит засвидетельствовать ему свое почтение.