Король снов
Шрифт:
Время правления Престимиона близилось к концу. Не сегодня-завтра — в этом уже не могло быть никаких сомнений — Замок перейдет во владение лорда Деккерета. Вараиль точно знала это.
Но пусть этот день еще немного задержится, молилась она про себя.
Она любила Замок. Она провела полжизни в этом неимоверно сложном сооружении, которое взгромоздилось на самую вершину тридцатимильного шипа, торчавшего из бока гигантской планеты, и насчитывало по меньшей мере тридцать тысяч различных помещений. Это был ее дом. Она не имела ни малейшего желания покинуть его, но знала,
Этим утром Престимион отсутствовал. Он находился в одном из городов Замковой горы, то ли инспектируя вновь построенную дамбу, то ли возводя в должность нового герцога, то ли выполняя еще какую-то из бесконечного множества обязанностей короналя — леди Вараиль была не в состоянии вспомнить, какой на сей раз была причина его поездки, — и поэтому она проснулась одна в огромной королевской кровати, что, как ей казалось, случалось в последнее время слишком уж часто. Она не могла сопровождать короналя в его бесчисленных паломничествах по всему свету. А его кипучая энергия требовала постоянного движения.
Престимион был бы рад ее обществу в любой из поездок, но они оба хорошо понимали, что Вараиль чаще всего не имела возможности его сопровождать. Давным-давно, когда они только поженились, она повсюду следовала за супругом, но так продолжалось лишь до рождения детей… К тому же собственные непростые обязанности супруги верховного правителя — церемониалы, публичные аудиенции и тому подобное — не позволяли ей удаляться от Замка. Вот почему теперь корональ и его супруга редко путешествовали вместе.
Однако, сознавая необходимость этих разлук, Вараиль никак не могла заставить себя смириться с тем, что они случаются слишком уж часто. После шестнадцати лет совместной жизни она любила Престимиона ничуть не меньше, чем в первые дни супружества. Едва леди Вараиль открыла глаза навстречу великолепному утреннему свету, проникшему через большое хрустальное окно королевской спальни, ее первым движением было повернуться и взглянуть, как золотисто-зеленый солнечный свет играет на золотых волосах Престимиона, рассыпавшихся по подушке…
Увы! Она была одна в кровати. Как всегда, ей потребовалось время, чтобы понять это, чтобы вспомнить, что Престимион уехал четыре или пять дней назад в… куда? Может быть, в Бомбифэйл? Или Гоикмар? Или в Дипенхоу-Вейл? Это она тоже забыла. Куда-то в один из Городов Склона или Сторожевых Городов. К склонам Горы прилепились Пятьдесят Городов. И корональ, как всегда, путешествовал. Вараиль оставила попытки припомнить его маршрут, она лишь пыталась восстановить в памяти дату его долгожданного возвращения.
— Фиоринда! — позвала она.
— Иду, моя госпожа, — немедленно откликнулось из соседней комнаты приятное контральто.
Вараиль встала, потянулась всем телом и приветственно помахала своему отражению в зеркале на дальней стене. Она, как в молодости, спала обнаженной и позволяла себе мелкое тщеславие: радоваться тому, как ей удается ускользать от приближающейся старости, —
— Хорошо ли спалось госпоже? — спросила Фиоринда, появляясь в дверях.
— Настолько хорошо, насколько это возможно в одиночестве.
Фиоринда усмехнулась. Она была замужем за Теотасом, самым младшим из братьев Престимиона, и каждое утро на рассвете покидала собственное супружеское ложе, чтобы прислуживать леди Вараиль, когда та проснется. Но, казалось, эти обязанности нисколько не обременяли ее, и Вараиль была благодарна ей за это. Вараиль не имела ни сестер, ни братьев и относилась к Фиоринде не как к невестке или тем более к фрейлине, а, скорее, как к младшей сестре и очень дорожила дружбой с нею.
Как всегда, они искупались вместе в большой мраморной ванне, точнее даже в бассейне, достаточно просторном для шести или восьми человек; эту ванну Пожелала установить в королевских покоях супруга какого-то из давно правивших короналей. А потом Фиоринда, маленькая хрупкая женщина со сверкающими темно-рыжими волосами и лишенной излишней почтительности улыбкой, накинула на себя простенький халат и принялась помогать Вараиль облачаться в утренний туалет.
— Я, пожалуй, надену розовый сьерональ, — сказала Вараиль, — и золотую алаизорскую дифину.
Фиоринда принесла ей шаровары, изящно вышитую блузку и — уже без напоминания — ярко-желтую стиффу, которую Вараиль любила накидывать на плечи, когда одевалась в таком стиле, и широкий красно-коричневый пояс изумительного макропосопосского плетения. Когда Вараиль была готова, Фиоринда тоже оделась — в бирюзовую просторную блузку с короткими рукавами и бледно-оранжевые короткие панталоны.
— Есть какие-нибудь новости? — поинтересовалась Вараиль.
— О коронале, госпожа?
— О чем угодно.
— Почти нет, — ответила Фиоринда. — Стая морских драконов, которую на прошлой неделе заметили у побережья Стойена, повернула на север, к Треймоуну.
— Очень странно — морские драконы в тех водах в такое время года. Тебе не кажется, что это может быть предзнаменованием?
— Должна признаться, госпожа, что я не верю в предзнаменования.
— Я тоже. Как, впрочем, и Престимион. Но все-таки, Фиоринда, что могло привести туда драконов?
— Ах, госпожа, ну разве сможем мы когда-нибудь понять, что происходит в их головах?.. Так, что же еще… Вчера поздно вечером в Замок прибыла делегация из Сайсивондэйла: привезли какие-то подарки для музея короналя.