Король теней
Шрифт:
— Ты сам понимаешь, что я не имею особой власти в землях за пределами Тиранока, — произнес Бел Шанаар, когда рассказ подошел к концу. — Жители других княжеств отвечают перед своими правителями, а князья отвечают передо мной. Возможно, если бы речь шла не о Нагарите, я бы и сумел вмешаться, но между троном феникса и Анлеком всегда существовали крайне натянутые отношения.
Король встал и подошел к высокому, узкому окну; полуденное солнце залило лицо Бел Шанаара. Он продолжал говорить, не поворачиваясь, будто не хотел встречаться взглядом с Алитом в тот момент, когда тому предстояло услышать о его решении.
— Я не смогу ничего сделать, пока твой дед не обратится ко мне напрямую. Или ваш князь, Малекит,
Бел Шанаар повернулся, и юный князь увидел на его лице сочувствие.
— Все, что я могу предложить, — это убежище в Тор Анроке. Я сохраню твой секрет и сделаю все, что смогу, чтобы твоя жизнь во дворце протекала приятно, не выдавая твоего имени и не привлекая к тебе внимания. Конечно, ты сможешь вернуться в Нагарит, когда пожелаешь, и я предоставлю документы и эскорт, который проводит тебя до границы. Я также наведу справки у Малекита о его планах, но не буду упоминать дом Анар. Если пожелаешь, я могу отослать твоему деду сообщение — может, он решит приехать в Тиранок и открыто поговорить со мной о ваших проблемах. Я приведу в дело все рычаги давления, но не могу ничего обещать.
Для Алита зима тянулась медленно, хотя все же оказалась отмечена некоторыми событиями. Бел Шанаар приложил усилия, чтобы не привлекать к нему внимания и, не вызывая подозрений, взять его под свою опеку. По дворцу прошел слух, будто Король-Феникс решил, что новый работник весьма сообразителен, и из кухонного работника Алита повысили до личного слуги правителя Тиранока и королевской семьи. В частности, в его обязанности входила забота о Юрианате, старшем племяннике Бел Шанаара. Новая должность позволяла князю носить печать Короля-Феникса, и его возможности по изучению дворца значительно возросли.
Какое-то время другие слуги обсуждали это повышение, но уже не в первый раз Бел Шанаар выделял кого-то из прислуги, и большинство сходилось во мнении, что звезда Алита скоро закатится. Хотя все отмечали, что юноша ловок и прилежен, его находили несколько неотесанным для дальнейшей карьеры при дворе. Завистники списывали неожиданную милость на эксцентричность Короля-Феникса и его добродушную симпатию к деревенским манерам Алита.
После повышения Алит заметил, что их отношения с Миландит изменились. Носитель печати Бел Шанаара получил доступ к тем частям дворца, куда девушка не могла попасть, и теперь она часто выпытывала у него последние сплетни о королевской семье. Алит понимал, что связывающая их страсть угасает, и если раньше Миландит относилась к нему как к источнику удовольствия, то сейчас рассматривала в качестве бездонного колодца слухов. Он также не мог упустить иронию того, что их ожидания друг от друга поменялись местами. Постоянные расспросы девушки сильно расстраивали князя; они шли вразрез как с его врожденным чувством такта, так и с растущим убеждением, что любые сплетни — проявление предательства по отношению к семье Бел Шанаара.
Алит старался не привлекать к себе лишнего внимания и не поссориться с Миландит и ее друзьями, поэтому в течение зимы виделся с ней все реже и начал делать вид, будто безразличен к ее заигрываниям. Как и следовало ожидать, к середине зимы до него дошел слух, что девушка решила оставить его в покое, и ее внимание привлек один из дворцовых стражников. За кувшином ивресского вина оба сошлись на том, что хорошо провели вместе время, а дальше каждый пойдет своей дорогой, не тая обиды.
Хотя теперь Алит чувствовал себя в безопасности, его начало одолевать одиночество. Дворец казался ему клеткой, и он скучал по дому. Тиранокские горы находились в нескольких днях пути от столицы, и хотя зимы здесь стояли более мягкие, чем в Нагарите,
Одиночество только усугублялось тем, что с севера не доходило никаких известий. Бел Шанаар заверил юношу, что отправил в Эланардрис гонца, но Алит боялся, что герольд не добрался до цели, либо что его семья не смогла переслать ответную весточку. Сведения из Нагарита поступали крайне скупо, и в долгие зимние месяцы Алиту начало казаться, что родное княжество отделяют от Тиранока не ледяные воды Наганата, а широкий океан.
Поэтому расстроенный и одинокий Алит часто бродил по коридорам королевского дворца или поднимался на рассвете на стены Тор Анрока и смотрел на север. Некоторых из его новых друзей тревожило подобное поведение. Алит заверял их, что просто устал и скучает по дому, и обещал, что с приходом весны оживет. Но весной его тревоги отнюдь не рассеялись. Когда купцы пытались проехать в Нагарит, их заворачивали на границе без объяснений. Те скудные новости, что доходили до столицы, вызывали недоумение. Снова завязались стычки между армией Анлека и культами удовольствия, и казалось, будто князь Малекит с трудом держится за свой трон. Некоторые князья выступили против него и поддерживали культы, другие сохраняли нейтралитет и выжидали, чем закончится для Нагарита борьба за власть. Алит становился все возбужденнее и при любом удобном случае старался выяснить, какие семьи замешаны в противостоянии — но он ни разу не услышал упоминания о доме Анар.
Поскольку тревожные новости продолжали поступать в столицу, Алит принял решение вернуться в Эланардрис. При помощи Каратриля он сообщил Бел Шанаару о своем намерении, и в ответ его снова позвали в покои Короля-Феникса.
Бел Шанаар с мрачным выражением на лице стоял у высокой арки окна и оглядывал южные окрестности Тор Анрока. Он повернулся на звук закрываемой двери.
— Я не могу позволить тебе покинуть Тор Анрок, — сказал король.
— Что? — выпалил Алит, совершенно позабыв о манерах. — Что вы хотите сказать?
— Я имею в виду, что сейчас будет глупо отпустить тебя из-под моей защиты. И я не думаю, что такое решение принесет тебе пользу.
— Но я нужен моей семье…
— Нужен? — строго переспросил Бел Шанаар. — Ты что, великий воин, и, если дойдет до сражения, твое появление перевесит чашу весов?
— Я не это хотел сказать, ваше величество, — юноша постарался взять себя в руки.
— Тогда, может, они считают, что здесь, вдали от кровавых споров, тебе угрожает опасность, и в Нагарите тебя будут охранять лучше?
Алит в недоумении покачал головой. Онзнал, что должен вернуться в Эланардрис, но Бел Шанаар сбивал его с мысли своими вопросами.
— Уверен, мои родные считают, что я в безопасности, — произнес юноша. — Но если дому Анар грозит беда, мой долг помочь им.
— А мне кажется, что твой долг сохранить в живых будущее своего дома, — с непреклонным видом заявил Бел Шанаар. — Хотя мне больно говорить это, но может статься, что ты последний из анарцев. Ты позволишь умереть своему роду, чтобы удовлетворить любопытство? Ты поставишь под угрозу будущие поколения анарцев, потому что боишься неопределенности?
Алит промолчал, хотя на лице юноши ясно читался ответ — да, он бы поступил именно так. Бел Шанаар нахмурился.
— Позволь мне высказаться откровенно, Алит, — произнес Король-Феникс. — Я не разрешаю тебе покидать дворец, пока ситуация не прояснится. Я взял тебя под опеку, но происходящее в Нагарите, а именно сражения между отрядами Малекита и еретиками, сильно меня беспокоит, и я собираюсь не спускать с тебя глаз.
Алит без труда догадался о том, о чем король умолчал.
— Ты собираешься держать меня заложником, на случай, если анарцы окажутся предателями.