Король Зазеркалья
Шрифт:
– У какого метро?
– У «Парка Победы», конечно.
– А, так я же вышел на «Московской». Оттуда до моего дома ближе.
Только повесив трубку, Ян понял, что поступил подобно Пашке Голенищеву – наговорил ерунды, не подумав о последствиях. Ведь милиция допросит всех, кто был на месте происшествия, и все подтвердят, что Яна Борецкого видели в Парке Победы, и что его с двумя друзьями заглотила медуза. Ну и где Ян тогда окажется со своим враньем?
Благо если бы он соврал участковому – а то ведь министру!
Вообще-то Ян
Но теперь Ян боялся, что сотрудники органов внутренних дел во главе с министром именно так и сделают. И даже вызывать не станут – припрутся домой. А это не есть здорово.
Во-первых, они увидят маму, что крайне нежелательно. А во-вторых, придется отвечать на вопросы под страхом ответственности за дачу ложных показаний. И в частности, объяснять, как трое выпускников средней школы с ним, Яном, во главе, выбрались за оцепление.
Интересно, как он это объяснит?
Можно, конечно, сказать правду – но ведь правде никто не поверит. Особенно после той лапши, которую Ян навешал по телефону на уши лично министру.
А главное – репутация будет подорвана. Отличник, лучший ученик, серебряный медалист, умница и тихоня мгновенно превратится в наглеца, который не стесняется врать в глаза (или хотя бы в уши) самому министру внутренних дел.
А Ян как раз намылился поступать на юридический факультет университета. И как это будет выглядеть, если его из-за трижды проклятой медузы ославят на весь мир. А ведь ославят – в этом можно не сомневаться.
Но что-то подсказывало Яну: события вокруг медузы будут развиваться более чем стремительно, и очень скоро правоохранительным органам станет не до будущего юриста, накануне окончившего школу. Надо только переждать немного, перекантоваться где-то пару дней.
Вот только где?
Можно у Димки Маслова. Он с родителями хоть и живет в коммуналке, но они все трое – настоящие хиппи. А настоящие хиппи всегда рады гостям.
Но нет, у Димки нельзя. Он – одноклассник, и к тому же близкий друг Яна. А одноклассников и друзей станут проверять в первую очередь.
Вот если бы куда-нибудь уехать…
В Кавголово на озера. Ян однажды ночевал там под открытым небом и – несмотря на привычку к комфорту и домашнему уюту – ему понравилось. А погода стоит такая, что можно прожить под открытым небом хоть неделю.
А еще вариант – поехать в Москву на собаках. Сиречь, на электричках. От Питера до Малой Вишеры, от Вишеры до Окуловки, от Окуловки до Бологого, оттуда до Твери, а от Твери до Москвы.
А в Москве есть у кого остановиться. Старая подруга отца – причем такая, до которой правоохранители не скоро доберутся.
Ян прекрасно помнил феерическую поездку в Москву незадолго до папиной смерти, и тетю Нику, в которую он был тогда влюблен до щенячьего визга – но правоохранители ничего не могут об этом знать.
Значит, у тети Ники можно будет пересидеть несколько дней. Она не откажет, а менты не найдут.
Это, конечно, лучше, чем под открытым небом.
Размышляя таким образом, Ян параллельно делал несколько дел. Он собирал вещи в сумку, жевал бутерброд с маргарином и пытался найти ту самую записную книжку, о которой говорилось выше. Место жительства тети Ники он помнил чисто визуально и не очень четко. А чтобы предупредить ее о приезде, нужен был телефон. Да и точный адрес тоже не помешал бы.
Однако книжку Ян не нашел, и идея поехать в Москву на собаках сразу перестала казаться ему привлекательной.
Поэтому записка, которую он взялся писать то ли для матери, то ли для милиции, гласила:
«Мама! Я уехал в Кавголово купаться. Когда вернусь, не знаю».
После этого никакой речи о поездке в Кавголово, конечно, быть не могло. Ведь, прочитав записку, правоохранители первым делом перекроют именно это направление.
Записку Ян вложил в дверь. Обычно записка в двери – это сигнал, что дома никого нет. Может быть, сотрудники органов тоже так подумают и не станут звонить в дверь, не говоря уже о том, чтобы ее ломать.
«А впрочем, надежды мало», – подумал Ян, оглянувшись на дверь в последний раз, и бегом спустился вниз, на улицу, так и не решив, куда он направит свои стопы.
7
– Значит, белая пустыня, теплый снег и чудо-растения… Интересно, – произнес подполковник ФСБ, пристально глядя Сергею Медведеву в глаза.
– Вы мне не верите?
– Верю. Я боялся, что ты станешь рассказывать про зелененьких человечков.
– Не было там человечков. Только мы трое.
– И Ян сказал, что это не Земля?
– Да.
– А вы с ним согласились?
– Не знаю.
Сергей отвечал «Не знаю» на многие вопросы. Он не знал, как им троим удалось прорваться через оцепление и где теперь Ян Борецкий. Еще он не знал, куда девались сувениры, которые они захватили в белой пустыне. Листья молодого тополя, кусок растительной нити, смолистая шишечка и полный карман снежка – все это исчезло неизвестно куда и неизвестно когда. Медведев точно помнил, что перед входом в медузу сувениры были у них с собой. Сам Сергей набил карман брюк снежком и боялся, что он растает и намочит брюки. Но снежок не растаял, а как будто испарился. И произошло это где-то между входом в медузу и выходом за оцепление. По пути домой Сергей вспомнил про снежок и листья, но их в карманах уже не было.