Король
Шрифт:
– Роф... – позвала она в тумане. – О, Роф...
Мольба в ее голосе отдавалась эхом, шумом в ее ушах и белом-пребелом ландшафте вокруг.
Смотря вперед, она надеялась, что Дева-Летописеца явится во всем великолепии и сжалится над ней.
– Роф...
Как она могла покинуть Землю, столько всего оставив позади себя...
Ана нахмурилась. Дверь перед ней, казалось,
Нет, она отступала. Медленно, неумолимо.
– Роф! – закричала она. – Роф, я не хочу уходить! Роооооооооф...
– Да?
Ана с криком развернулась. Поначалу, она не поняла, кто стоит перед ней. Это был маленький мальчик, лет семи-восьми, с черными волосами, бледными глазами, его тело было болезненно худеньким, и первым желанием было накормить его.
– Кто ты? – задохнулась она. Но она знала. Знала.
– Ты звала меня.
Она положила руку на низ живота.
– Роф..?
– Да, мамэн. – Мальчик не сводил с двери казалось бы древнего взгляда. – Ты собираешься перейти в Забвение?
– У меня нет выбора.
– Неправда.
– Я умираю.
– Это не обязательно.
– Я проигрываю бой.
– Пей. Пей то, что в твоем рту.
– Не могу. Я не могу глотать.
Темп их слов нарастал, становился все быстрее и быстрее, будто она знала, что времени оставалось все меньше... и он тоже.
Его глаза, бледно-зеленые... и было в них что-то странное. Зрачки были слишком маленькими.
– Я не могу пить, – повторила она. Дражайшая Дева-Летописеца, мысли неимоверно путались.
– Следуй за мной, и ты сможешь.
– Как?
Он протянул ей руку.
– Пошли со мной. Я верну тебя домой, и тогда ты сможешь пить.
Она посмотрела на дверь. Была некая сила, заставлявшая протянуть руку и завершить круг, начавшийся с ее падения на пол.
Но ее чувства к сыну были сильнее.
Она повернулась спиной к двери.
– Ты вернешь меня к своему отцу?
– Да. Назад, к нему и ко мне.
Шагая вперед, она обхватила теплую ладонь сына, а не дверную ручку, и он повел
– Роф? – прошептала она, когда тьма охватила их обоих.
– Да?
– Спасибо. Я не хотела уходить.
– Мамэн, я знаю. И когда-нибудь ты отплатишь мне тем же.
– Да?
– Да. И все будет хорошо...
Она не слышала, что он сказал дальше: затягивавший водоворот вытолкнул ее на поверхность, давя на все тело разом. А потом в лицо ударил сильный ветер, сдувая волосы назад, лишая дыхания.
Ана не знала, где окажется.
Она могла лишь молиться, что к ней пришел на самом деле ее ребенок... а не какой-то демон, сбивший ее с пути. Единственное, что может быть хуже, чем не вернуться назад – обманом лишиться вечности с любимыми...
Глава 31
Трэз знал, что ничего из этого не должно было происходить.
Ни того, что он укусил горло Селены вместо запястья. Ни сумасшествия на кровати. Ни – сто процентов – того, что сейчас она вытянулась на меховом ковре. Груди выставлены напоказ перед его взглядом, лоно готово для него, аромат подтверждает ее возбуждение.
– Возьми меня, – сказала она самым сексуальным голосом, который он слышал. – Научи меня...
Ее взгляд был невероятно серьезным, и на каком-то уровне Трэз не мог понять: Селена отшила его раньше, а сейчас... сейчас она хочет его?
Да кого это волнует? Его эрекция пульсировала. Плевать! Возьми ее! Она же хочет нас!
Нас. Будто у него было два Я. И, на самом деле, это было не так слабоумно, как звучало. Его член сейчас действовал самостоятельно.
– Селена? – простонал он. – Ты уверена? Если я доберусь до тебя... то уже не смогу остановиться.
Черт, он едва смог сейчас остановиться.
Она протянула ладонь, скользнув вверх по его руке.
– Да.
– Я не должен этого делать, – услышал он свой голос.
Заткнись! И сядь!
Шикарно, сейчас он цитировал отца Говарда Стерна114.
– Селена, я не... достоин этого.
– Я хочу тебя. И поэтому ты достоин.
Я же говорил тебе, не тупи, придурок.
Ага, словами самого Бена Стерна115.
Трэз закрыл глаза и покачнулся, думая, что это – извращенная шутка, раз судьба предлагает ему желанное в такую ночь.
– Прошу, – сказала она.
О, блин. Будто он способен отказать ей?
Когда он снова открыл глаза, то не знал, как ему сделать так, чтобы они оба остались целыми и невредимыми после секса. Этот момент – самый плохой из всех возможных, чтобы вскрыть банку с червями, но он не отвернется от нее: он испытывал боль в местах, ранее неизвестных ему, и происходящее станет его Бэнд-Эйдом, чем-то, что поможет.