Королев: факты и мифы

Голованов Ярослав

Известные ученые-астрономы: москвичи Масевич и Кукаркин, ленинградцы Михайлов и Шаронов, харьковчанин Барабашов и другие – входили в специальную группу экспертов, которые должны были помогать Королеву. Они консультировали работы ОКБ, помогали советами, составляли для него «справки» и «рекомендации», но сильного, энергичного союзника, способного в полной мере воспользоваться теми возможностями, которые он мог дать их науке, Королев так и не нашел. Ну да спасибо за научно-популярные статьи в журналах, это ведь тоже нужно...

После «фотографии века» Королев планировал получить новый снимок лунного «затылка», но в косых лучах Солнца, что позволило бы составить более ясное представление о лунном рельефе, высоте гор и глубине «морей». 12 апреля 1960 года

«Луна-4» не вышла на орбиту. Это не очень расстроило Сергея Павловича: в какой-то мере «Луна-4» была повторением «Луны-3». Сейчас его интересовал больше всего «корабль-спутник», как его тогда называли, и межпланетные автоматические станции, над которыми работали «ребята» Тихонравова.

Михаил Клавдиевич Тихонравов, перейдя к Королеву из НИИ-4, возглавил отдел № 9, где занимались различными перспективными разработками. Сектор Максимова – межпланетными станциями и мягкой посадкой на Луну, Феоктистов – кораблем-спутником, Дудников – «Молнией». Отдел № 9 входил в «куст» проектных, конструкторских и производственных подразделений, которые курировал заместитель Королева – Константин Давыдович Бушуев. Когда появились спутники, они поначалу занимали весьма скромное место в работах ОКБ. Космический привесок ПС и для проектантов, и для конструкторов, и для производственников был практически невесом. Но сейчас, когда Королев увидел, что планы всех его реорганизаций увязли в бюрократическом болоте и быстро найти союзников вряд ли удастся, он понял, что полагаться надо на собственные силы. Прежде всего, он произвел небольшую внутреннюю реконструкцию, сделав Бушуева по сути дела своим заместителем по космосу.

В ОКБ Константина Давыдовича привел Мишин – они вместе учились в МАИ, вместе попали в конструкторское бюро Болховитинова и вместе эвакуировались в Билимбай. Они бы и в Германию поехали вместе, но в деревне убило молнией брата жены Константина Давыдовича, он поехал на похороны, а тут как раз все полетели за немецкими секретами. Бушуев из обоймы выпал и в Германию не попал. Вернувшись одним из первых, Мишин, который уже стал заместителем Королева в Подлипках, позвал Бушуева к себе. Так они снова соединились.

Константин Давыдович родился в семье школьных учителей села Путочина под Масальском. Отец его умер от тифа в 1921 году, когда Косте было только семь лет, и он получил воспитание женское: мама и две сестры. В семье никогда не ссорились, не повышали голоса, это были замечательно приветливые, незлобивые и доброжелательные люди. Сестра Константина Давыдовича рассказывала, что в комнате брата везде висели маленькие плакатики с одним словом: «Самообладание!». Костик таким и вырос – милым, улыбчивым, спокойным, деликатным. Любил природу, прогулки в лесу – пешком или на лыжах, но без суеты, без беготни. Иногда, уже после того как немцы оттуда уехали, ездил на озеро Селигер: любил одинокую трезвую рыбалку. Он вообще не пил, не мог осилить даже стакан пива. Всегда ратовал за здоровый образ жизни. Сколько себя помнил, делал утром зарядку. Домашним говорил: «Спать надо ложиться не позднее одиннадцати часов, а перед сном – обязательно погулять». Когда королевские «генералы» получили квартиры неподалеку от особнячка своего «фельдмаршала» – в больших домах на улице, которая теперь называется улицей академика Королева, Бушуев регулярно вытаскивал на вечерние прогулки своих соседей – Воскресенского и Чертока. А в гости звал редко. Он не любил застолий, но в праздники ему было приятно, когда вся семья собиралась вместе на торжественный обед.

На Пасху старательно красил яйца. Никогда не важничал, не «надувался». Получив Золотую Звезду Героя Социалистического Труда за первый спутник, две Государственные и Ленинскую премии, все эти регалии никогда не надевал, без очереди, как Герой, никуда не лез...

В юности Костик был довольно симпатичным пареньком. Он нравился девушкам, и девушки ему нравились. После школы он учился в техникуме на литейщика в райцентре Песочное, где и познакомился с Зоей Алексеевой и собрался жениться в 17 лет, но Зоя его окоротила.

Костика распределили на московский завод имени Войкова – были такие времена, когда не из Москвы посылали в Песочное, а из Песочного – в Москву. Он поселился в одной квартире на 12-метровой кухне и вызвал к себе мать, сестер и Зою, как жену, но Зоя опять под венец с ним не пошла. Потом в заводском доме Костик получил комнату, метров шестнадцать квадратных, – после кухни это были настоящие хоромы, самое время жениться, но Зоя продолжала упираться. Костика как передовика (вариант Янгеля) командировали на учебу в МАИ. В 1939 году он все-таки Зою уговорил. Они вырастили двух дочек и прожили вместе 39 лет до того дня, пока однажды осенью 1978 года Константин Давыдович не поехал в поликлинику полечить зуб и в коридоре мгновенно умер.

Я часто встречался и беседовал с Бушуевым уже после смерти Сергея Павловича, когда он был назначен руководителем международного проекта «Аполлон – Союз» с советской стороны.

Честно сказать, я никогда не мог понять, почему именно Бушуева сделал Королев своим заместителем по всем космическим разработкам, иными словами – по самым важным для него делам. Известно, что именно к Бушуеву Королев был особенно строг, а подчас и несправедлив, именно Бушуев получал от Главного особо жестокие разносы, наконец, именно Бушуев по всему своему характеру, рисунку поведения, манере общения с людьми был полным антиподом Королева.

– Ухожу, ухожу, больше не могу... – не раз говорил Константин Давыдович Зое Федоровне, приехав с работы в «раздрызганных» чувствах. Но наступало утро, Королев вызывал его к себе, спокойно, даже ласково, а главное – предельно доверительно, как очень близкому человеку, начинал что-то говорить, советоваться, делиться сомнениями, и вот, уже вернувшись в свой кабинет, Бушуев комкал и бросал в корзину заготовленное заявление об уходе.

У них были очень непростые отношения. Королев сам сделал его замом по космосу, сам назначил его руководителем ''космического филиала», который размещался обособленно, на так называемой территории № 2, где когда-то было артиллерийское КБ Грабина, сам дал Бушуеву некую самостоятельность. Но уже года через три он вновь «приближает» Константина Давыдовича к себе, точнее, к своему кабинету, отправив командовать филиалом Чертока. Почему? Что за каприз? Одни участники этих событий утверждают, что Королев «заревновал», что самостоятельность Бушуева – скорее территориальная, чем деловая, начала его раздражать, и он даже заподозрил Константина Давыдовича в стремлении к полной независимости и автономии. Другие говорят, что Бушуев попал на космическую тематику случайно: занимался головными частями ракеты, ну и спутником стал заниматься – он же в «голове». А там уж пошло по инерции. Но когда космические разработки начали разрастаться, он уже не в состоянии был за всем углядеть.

Вторая причина представляется более правдоподобной. Вряд ли кто-либо внутри ОКБ мог конкурировать в те годы с Сергеем Павловичем Королевым как с руководителем. Скорее всего, Константин Давыдович, как и до этого случалось, «впал в немилость» Главного.

Бушуев любил Королева и всегда признавал в нем лидера. В то же время он боялся его, почти никогда с ним не спорил. И Королев, и Бушуев – оба были инженерами-механиками. Эта специализация как бы уравнивала их, и Сергей Павлович сумел внушить Константину Давыдовичу, что во всех его делах он сам понимает не меньше, чем Бушуев.

Поэтому Королев «давил» на Бушуева так, как не мог давить, к примеру, на Чертока, потому что Черток был приборист, управленец, и в его делах Королев не мог чувствовать себя с ним равным. Но давление Главного на Константина Давыдовича на самом деле было ничем не оправданно: Бушуев просто по положению своему обязан был знать, и действительно знал, частные детали лучше Королева. Несправедливость своих притязаний, может быть, бессознательно ощущалась Королевым, что и было причиной придирок Главного к Бушуеву. Ведь давно известно, что мы часто хуже относимся не к тем, кто нас обижает, а кого мы сами обижаем.