Королев: факты и мифы
Шрифт:
«Я много занималась вопросом „встречи С.П. Королева с К.Э. Циолковским“, очень хотелось найти какие-то доказательства, но никаких документальных следов эта „встреча“ не оставила». Ей вторит внук К.Э. Циолковского А.В. Костин, многие годы отдавший изучению жизни Константина Эдуардовича: «...факт приезда Королева в 29-м году к Константину Эдуардовичу вызывает сомнения».
Мать Сергея Павловича, Мария Николаевна, у которой он жил, не помнила, чтобы сын ездил в Калугу в 1929 году. В 1966 году она рассказывала мне, что фамилия Циолковского в доме называлась, Сергей читал его книжки, было видно, что идеи эти заинтересовали его, но о поездке в Калугу и о встрече там с Константином
Поэтому я был очень удивлен, прочитав через одиннадцать лет воспоминания Марии Николаевны в литературной записи А.П. Романова 18 , в которых она утверждает нечто прямо противоположное: «...мне хорошо помнится рассказ сына о короткой встрече в 1929 году с Константином Эдуардовичем, которая, однако, потрясла его верой в перспективы космоплавания». «Перспективы космоплавания» – это уже четвертый вариант темы беседы Циолковского с Королевым.
Не помнит рассказов о поездке Королева в Калугу и его первая жена Ксения Максимилиановна Винцентини.
18
См. журнал «Новый мир». 1977. № 1.
– Циолковского Сергей Павлович видел один раз, это точно, – говорила она мне в январе 1970 года, – но в Калугу он, по-моему, не ездил...
Один из ведущих проектантов ОКБ Королева Илья Владимирович Лавров спросил однажды Сергея Павловича, доводилось ли ему бывать в Калуге у Циолковского? Королев ответил, что к Циолковскому он не ездил.
Вторая жена Сергея Павловича – Нина Ивановна Королева – вспоминала:
– Когда мы приехали в Калугу на закладку памятника К.Э. Циолковскому, мы, конечно, посетили и его домик. Не логично ли было бы именно в этот момент вспомнить, как он сюда приезжал в молодости? Но нет. Да и рассматривал Сергей Павлович домик так, как рассматривают люди впервые увиденное...
Циолковский, который своими письмами очень помогал энтузиастам ракетного дела найти друг друга и всегда ратовал за их сплочение, нигде не ссылается на Сергея Павловича, а когда называет его фамилию, не упоминает о знакомстве. Правда, Королев тогда был энтузиастом начинающим, человеком молодым и малоопытным, для Циолковского – просто мальчиком. Но почему и в переписке ГИРД с Циолковским нет ни одного намека на «встречу», ни одного привета от бывшего собеседника? Казалось бы, это надо было сделать просто из вежливости: напомнить старому человеку о знакомстве.
О «знакомстве» с Циолковским Королев пишет только в двух автобиографиях 1952 года. В последующих вариантах (а их за 13 лет было немало) Циолковский нигде не упоминается – нельзя не обратить на это внимания, не задуматься: почему? Почему ни в одном своем публичном выступлении Королев никогда не вспоминает поездку к Циолковскому, не намекает на свое знакомство с ним ни в одной газетной статье, не пишет об этой встрече в своей книге по ракетной технике? Почему, рассказывая слушателям Высших инженерных курсов о К.Э. Циолковском 22 мая 1949 года, Королев умалчивает о своей поездке двадцатилетней давности? Почему в сентябре 1955 года на юбилейной сессии МВТУ имени Баумана Королев вспоминает Циолковского, но опять-таки, не говорит, что он – студент-бауманец – был у него дома, беседовал с ним? Почему, наконец, дважды выступая с развернутыми докладами на торжественных юбилейных вечерах в честь К.Э. Циолковского в 1947 и 1957 годах, Сергей Павлович ни слова не сказал о встрече с Константином Эдуардовичем, хотя трудно было бы найти для этого более подходящий повод?
Однако
Увы, получается именно так.
Нина Ивановна Королева, жена Сергея Павловича, рассказывает:
– Однажды, в первых числах января 1966 года, Сергей Павлович вдруг сказал:
«Должен тебе признаться, что я как-то плохо помню старика Циолковского...» Эти его слова я запомнила дословно. У меня на языке крутилось тогда сказать ему: «А чего же ты врал?!» – но я смягчила свой вопрос:
– Сережа, а что же ты так много неправды говорил?
– Я фантазировал...
Нина Ивановна объясняет причины, породившие эту «фантазию». По ее мнению, анкеты с упоминанием о «встрече» относятся ко времени, когда еще не реабилитированный Сергей Павлович подал заявление с просьбой принять его в партию.
– Евгений Александрович Тумовский – секретарь парткома ОКБ – рассказывал мне, что Сергей Павлович был избран кандидатом в члены партии с перевесом в один голос, – вспоминала Нина Ивановна. – Ему очень нужно было повысить свой авторитет, укрепиться. Вот тогда он и «нафантазировал», что был у Циолковского.
Это объяснение разделяет и историк ракетной техники, большой знаток жизни и трудов Королева, доктор технических наук Г.С. Ветров. Он пишет: «При подготовке очередного варианта автобиографии в июне 1952 г. Королев, видимо, в связи с результатами голосования в райкоме, решил усилить ее содержание и написал: «С 1929 г. после знакомства с Циолковским и его работами...» (подчеркнуто мною. – Г.В.). Есть один существенный факт, подтверждающий стремление Королева вложить в эту фразу особый смысл: такие же слова были написаны им в 1955 году в заявлении с просьбой о реабилитации.
Так авторитет Циолковского стал для Королева моральной и очень необходимой опорой. Поэтому не удивительно, что фраза о знакомстве с Циолковским и его работами прозвучала на партийном собрании в 1956 году при избрании Королева в состав парткома предприятия. Отсюда и снисходительное отношение Королева к тексту, подготовленному журналистом А.П. Романовым. В письме академику А. Топчиеву Королев писал о Циолковском: «...был немножко с ним знаком». Думаю, что все это – «последствия», связанные с однажды принятым решением прибегнуть к помощи авторитета Циолковского».
Подобное объяснение представляется куда убедительнее, чем все откровения Романова, Тетеркина, Сытина и других. Вспомним автобиографии и анкеты, написанные Сергеем Павловичем в разные годы. Вспомним «маленькие хитрости» в анкете, заполненной для поступления в Киевский политехнический институт. В графе «национальность» он пишет: украинец. Через два года, заполняя в Москве анкету МВТУ имени Баумана, – русский. На вопрос киевской анкеты: «Сколько времени живете собственным трудом?» – отвечает: три года, хотя ни о какой трудовой жизни, если не считать лекций по авиации, которые он читал в Одессе, говорить нельзя: он только что закончил стройпрофшколу. Понимал: и «украинец», и трудовой стаж помогут поступить в институт, и тоже немножно «фантазировал».