Королев
Шрифт:
В «Деле No 1274 по приему в члены КПСС тов. Королева С. П.» хранится ныне ставший историческим «Протокол No 45 заседания Мытищинского ГК КПСС от 11 августа 1953 г.». Заключительные его строки: «Утвердить решение парторганизации. Принять тов. Королева С. П. в члены КПСС, установив партстаж с июля 1953 года». ...В назначенный день и час получения партийного билета С. П. Королев в горком партии не явился. Что случилось? Такого еще не бывало. Короткая приписка, сделанная от руки на протоколе, дает ответ:
«В командировке. Выписан партийный билет No 1063534. 20/VIII 1953 г.».
Что за неотложная командировка помешала Сергею Павловичу в названный
На рассвете 12 августа 1953 года в присутствии руководителей партии и правительства, Советской Армии был произведен сброс с самолета водородной бомбы над специально оборудованной позицией. Наблюдали взрыв из специального убежища. Яркий ослепительный свет, страшный грохот, и грибообразное облако, медленно вырастая на глазах членов государственной комиссии, поднялось в атмосферу.
На месте металлической башни образовалось широкое углубление в виде тарелки. Башня исчезла вместе с бетонным основанием. Металл и бетон испарились. Почва вокруг превратилась в спекшуюся стекловидную массу, желтую, испещренную трещинами, покрытую оплавленными комками. Разрушенные и отброшенные танки, орудия, опрокинутый паровоз, снесенные взрывной волной бетонные стены, сожженные деревянные постройки. Дальше от эпицентра – обугленная земля. На ней – беспомощные птицы. Свет разбудил их, они взлетели, но излучение спалило им крылья и выжгло глаза.
Все это видел С. П. Королев и не мог принять ни сердцем, ни разумом того, что когда-нибудь подобное оружие снова может быть кем-то пущено в ход против человека.
– Это же чудовище, – наконец вымолвил он. – И такое американцы... Против мирных японских городов! Большего преступления мир не знал, – гневно, прерывисто заговорил Королев.
– Да, это ужасно, – согласился Игорь Васильевич Курчатов, показывая на обезображенную взрывом территорию полигона. – Вы знаете, Сергей Павлович, так хочется как можно скорее достижения атомной энергетики использовать в народном хозяйстве. Энергия атома – это энергия созидания. Вот ведем строительство атомной электростанции. Вы знаете, при умелом использовании какие огромные блага от них получит человечество! А сейчас, – Курчатов на минуту задумался, нервно погладил редкую бороду, посмотрел на опустошенный после взрыва район и с горечью сказал: – Силы разума против сил разума. Да, это ужасно!-
– Нам это «чудовище» надо разместить на ракете и четко управлять им. Это ваша задача. Ближайшая! Американские вояки уже разработали план атомной войны против нас. Названы конкретные цели поражения, – добавил присутствовавший здесь маршал Жуков.
– И чем раньше соединим бомбу с ракетой-носителем, тем лучше, Сергей Павлович, – снова включился в разговор И. В. Курчатов. – Мы не имеем права допустить атомного преимущества
– За нами дело не станет, Игорь Васильевич, – ответил Королев. – Сделаем что надо и в срок.
– Не торопимся мы что-то с новым полигоном, – вставил М. И. Неделин. – А надо бы!
– Вот и торопитесь, – словно команду отдал ему Г. К. Жуков.
Д. Ф. Устинов, М. И. Неделин, С. П. Королев, другие представители научных и производственных организаций в конце 1953 года подготовили для ЦК КПСС и Совета Министров СССР записку, в которой обосновали необходимость строительства второго ракетного полигона – ракетодрома, дали примерную его характеристику. Совет Министров СССР рассмотрел проектное задание на строительство этого полигона. Возведение его возлагалось на военных строителей, ответственным назначался М. И. Неделин.
...Инженер-подполковник А. А. Ниточкин явился в точно назначенное время – в восемь утра. Приемная заместителя министра обороны СССР маршала артиллерии М. И. Неделина была пуста. Адъютант маршала спросил:
– Вы подполковник Ниточкин?
– Так точно.
– Вас ждут. – И открыл дверь в кабинет. Маршал стоял у большой карты Советского Союза, внимательно рассматривая ее...
– Проходите, – пригласил Неделин.
Ниточкин сел, выжидающе посмотрел на Неделина. Митрофан Иванович еще раз взглянул на бумагу, что лежала на столе. Это была выписка из личного дела Алексея Алексеевича Ниточкина.
– Подполковник Ниточкин! Вас в числе других специалистов рекомендовали мне как человека, способного возглавить группу по разработке нового ракетного полигона. Необычного. Такого нет у нас и тем более за границей. Но мы уверены, что вы справитесь. Вы ведь уже проектировали полигон в Капустином Яру.
– Так точно, товарищ маршал.
– Ну, что скажете, Алексей Алексеевич?
– Когда прикажете приступить к работе, товарищ маршал?
– Считайте, что уже приступили, – в том же тоне ответил Неделин.
В этот момент раздался телефонный звонок. Маршал взял трубку.
– Неделин... Так точно. Разрешите доложить... Слушаюсь... Так точно, – положил трубку на рычаг телефона. – Маршал Жуков звонил. Поторапливает. Так что дело за вами. Вот вам телефон главного заказчика. – И, передав Ниточкину листок бумаги, посоветовал: – Свяжитесь с Королевым в ближайшие донь-два. И прошу – никаких других дел. Сегодня главное дело ваших людей – это.
Во второй половине следующего же дня инженер-подполковник Ниточкин вошел в маленький рабочий кабинет Главного конструктора баллистических ракет. Королев был не один. Возле стола сидел бритоголовый человек в звании полковника и читал какую-то бумагу. Сергей Павлович вышел из-за стола, поздоровался за руку с Ниточкиным, а потом обратился к полковнику:
– Знакомьтесь, Георгий Максимович. Это наш главный проектант Алексей Алексеевич Ниточкин. Полковник встал и, подавая руку, представился:
– Шубников, начальник строительного управления. Мне поручено строить.
Г. М. Шубников к тому времени слыл известным строителем. В годы войны он занимался инженерным обеспечением боевых операций частей Советской Армии. С первых мирных дней трудился над восстановлением объектов народного хозяйства, участвовал в возведении памятника советскому воину-освободителю в Трептов-парке в Берлине.