Королева белых слоников (сборник)
Шрифт:
Денис блаженно растянулся на серой застиранной постели и прикрыл глаза. «Жизнь – замечательная штука», – даже не подумал, а ощутил он всем своим существом. И хочется поскорее стать взрослым. Он никогда не видел, чтобы взрослые дразнились, щипались или чем-нибудь друг друга тыкали… А остальное – ерунда! Остального он не боится. А еще, если бы он был взрослым, он бы вчера не побоялся положить руку… Взрослые, они очень смелые.
Вдруг он почувствовал, что шепотки и шорохи вокруг как-то изменились. Он открыл глаза и увидел, что пацаны слезли обратно вниз и одеваются.
– Пойдем! – сказал ему Семенов. –
– Я не хочу, – еле слышно промямлил Денис, почувствовав недоброе.
– Струсил, мальчик?! – ехидно засмеялся Сёма. – От страха не описался?
Стиснув зубы, Денис тоже сполз вниз и стал одеваться. Но остальные вышли раньше. Дэн закрыл глаза и, сидя на табуретке, прислонился к железной спинке кровати. Но нужно начинать быть взрослым. Он заставил себя встать и распахнул дверь.
На улице было прохладно. Кусок пыльной земли между бараком и сараями освещался одинокой лампочкой на столбе. Денис шагнул за порог.
– Мы здесь, мы здесь, иди сюда! – раздалось откуда-то со стороны сараев. Дэн пошел на голос по освещенному клочку территории. Вот он добрался до столба и пошел дальше. Что-то подсказывало ему: «Остановись. Дальше идти не надо…» Но он заглушил этот голос: «Нужно стать взрослым». И когда он уже добрался до границы освещенного участка, из тьмы с гомоном и хихиканьем ему навстречу вывалили разномастные низкорослые монстры. Все внутри у Дэна похолодело.
– Вот он! Вот он! – лопотали они, окружив его, щипая, царапая и плюясь. – Иди к нам! Иди к нам! Прятки! Прятки!
Это были его одноклассники, он знал это, да они и сейчас походили на себя, только стали чуть ниже, их лица позеленели и хищно вытянулись, деформировались руки, ноги и уши, глаза налились кровью, а зубы удлинились настолько, что наружу высовывались клыки.
А ведь он всегда, ВСЕГДА чувствовал, что они не люди! Что он один среди них человек! Но как он мог поверить этому чувству?
Один из монстров с размаху ткнул его в спину острым кулачком и проверещал:
– Что, вкусненький был апельсин, а?! Вкусненький?!
Тут Денис подумал, что если он еще не умер от страха, значит, он может спастись, ведь монстрики-то мелкие, хлипкие. А потом все это как-нибудь забудется… Но только он об этом подумал, как от мощного удара изнутри дверь ближнего сарая сорвалась с петель, и из тьмы на свет выступило совсем другое существо – нечто похожее на огромного, в полтора человеческих роста, богомола. В ноздри Дэну ударила резкая вонь. Запах сушеных грибов невыносимой концентрации.
– Прятки закончились, – сказала Елена Юрьевна, прекрасная в своем уродстве. Ее блестящий иссиня черный панцирь был безупречен, а глаза светились все той же загадочной синевой, что и в человеческом обличии. – Ты сам сделал свой выбор, Денис. Впрочем… Ты еще можешь потрогать мою коленку.
Суставчатая нога, перегнувшись пополам, приблизилась к нему. Денис поднял голову. Вытянул руку и коснулся ладонью твердой и гладкой, как стекло, поверхности.
– Не понравилось? – качнула головой бывшая учительница. – Я так и знала. Всему свое время.
Она грациозно вскинула вверх переднюю лапу, а затем молниеносным ударом пробила Дэну грудь и пригвоздила его к земле.
– Прятки закончились, – повторила она, наклонившись и приблизив к его угасающим глазам свою точеную морду. – Мне
3. Хотеть
Скрипя снегом под подошвами, Андрей шел домой. Вечеринка на работе была скучной как всегда. Готовились к ней долго, ждали от нее многого, но все придумки оказались недоделаны. Те, кто должен был написать стихи, прочитали чужие, где-то уже слышанные, а те, кто должен был петь песни, забыли принести гитару. И даже тосты были из Интернета…
Про подарки и вспоминать противно. Школьная манера дарить ОДИНАКОВОЕ была преодолена, и всем подарили РАЗНОЕ, но это мало что изменило, потому что явно прослеживалось: у всех подарков одна цена – рублей триста. Видно, именно такую сумму на брата выделил местком. Андрею подарили комплект: шампунь, пена для ванны и туалетная вода. Он дежурно пошутил, мол, я что, плохо пахну?.. Кстати, подарок он положил на подоконник, а уходя, забыл забрать. Да и бог с ним.
Дважды бегали за водкой. Нет, трижды. Танцевали под «Фабрику». Короче, «новогоднее волшебство» в полный рост… А самое противное, что Андрей знал точно: дома Новый год пройдет примерно так же. Светлана подарит «ему» комплект постельного белья, они вместе Ольке – сотовый (так как у всех ее подруг такие есть уже лет сто), он Светлане – комплект нижнего белья, как будто оно еще может его возбуждать.
Андрей свернул на свою улицу, но, прежде чем двинуть прямиком к подъезду, зашел в маленький магазинчик на остановке и купил банку «Балтики-тройки» с пакетиком сушеных кальмаров. Это было явно лишнее пиво, так как на вечеринке он пил только водку. И ему не хотелось, чтобы Светлана видела, как он это пиво пьет. Но когда он осознал это, до родного подъезда идти было уже ближе, чем возвращаться в магазин. И он не стал менять траекторию. Набрав код, вошел в подъезд и уселся на ступеньках лестницы. Вряд ли кто-то из соседей пойдет по ней в этот час.
Отогревшись, Андрей расстегнул дубленку. Разорвал пакетик. Соленый вкус «морепродукта» пришелся кстати, притупляя нездоровый посталкагольный аппетит. Андрей вскрыл банку, глотнул пиво и зажмурился от удовольствия. Вот бывает же так. Сидел за праздничным столом – салаты, винегреты, пельмени, колбаса… Веселая компания, приятная музыка… Но почему-то все было «не в жилу», не в кайф. А вот сейчас он сидит один на лестнице в подъезде, хлебает какое-то долбанное пиво, и при этом – почти счастлив. Почему?
Может быть потому, что это – именно то, чего захотел именно он и именно сейчас? А там, на празднике, все было ориентировано на всех – и еда, и питье, и музыка, и даже время и место. Лестница – не банкетный зал, банка пива и сушеные кальмары – угощение невеликое. Но хороша ложка к обеду. Даже компанию тут он выбрал себе сам – никого. И музыка по индивидуальному заказу: тишина.
Он глотнул еще и почувствовал, что весь размытый вечеринкой водочный хмель как-то конкретизируется, осмысливается, фокусируется. Вспомнил выражение «отлакировать пивком». Очень точно сказано. Сознание обрело предельную прозрачность. Подумал с пьяной горечью: «Может, дело просто в том, что я замкнутый, неприветливый и неприятный человек? И все не по мне, если только я не один? Может, я – волк одиночка? А коллектив, жена, дочь – это все недоразумение? То, с чем приходится мириться, не более?»