Королева без башни
Шрифт:
– Пешком? – уточнил муж. – К маме?
– Да! – выпрямила спину Юлия. – Ты угадал!
– Далековато до Челябинска топать, – хмыкнул Анатолий, – каблуки отвалятся, заблудишься, там вроде тайга. Хотя если попрешь вдоль рельсов, то года через два приплюхаешь. Читал недавно в газете про одного кота, тот ваще из Нью-Йорка в Париж поперся! Переплыл этот их пролив… забыл название.
– Ла Манш? – предположила я. – Но он отделяет Францию от Англии.
– Твоя баба в библиотеке работает? – недовольно пробурчал Толя. – Больно умная.
– Кроссворды любит, – нашелся Антон.
– Я что, дура, пешком
Анатолий заулыбался.
– Договорились. Теща обрадуется. Вернулась к ней доченька. Будете вместе на даче летом огород копать, зимой огурчики свои, соленые, с картошкой сметете. Останешься у старухи до две тысячи сотого года. Раньше джип не получишь. И на своих двоих попрешь, потому как денег только тысячу имеешь! На нее, наверное, можно до Тулы докатить, а дальше, бите-дритте, становись пехотой. Ушла так ушла! А мои бабки со мной остались. По-другому не получится. Живем вместе, я тебя одеваю, обуваю, колеса покупаю, не живем вместе, отползаешь в Челябинск и художественно укладываешь навоз по грядкам. Очень справедливо.
– Хочу сидеть спереди! – сказала Юля, которую перспектива вернуться на малую родину уже не манила. – Пусть его баба назад перелезает!
– Давай за руль! – приказал Анатолий. – Охота полюбоваться на твой водительский талант.
Антон кашлянул.
– В «Мерсе» нет автоматической коробки передач. У всех машин эксклюзивной сборки механика, она надежнее. Любой «Бентли», «Феррари» или «Майбах» всегда с ручным переключателем!
Я решила молчать, несмотря на все глупости, которые несет продавец. Но сейчас необходимо вмешаться. Отлично понимаю, что продавцы обязаны самозабвенно расхваливать свой товар и беззастенчиво привирать по поводу его исключительности, но песня про «Майбах», у которого надо во время движения дергать рычаг, это уже слишком. Ври, да не завирайся!
– Да знаю я, – с досадой отмахнулся Анатолий, – не читай лекций! Юлька училась на «Москвиче».
Я перевела дух. Толя разбирается в машинах, как Лампа в электричестве. Извините за невольный каламбур, но хоть убейте, я не знаю, зачем в батарейках плюс и минус!
Юля села за баранку и повернула ключ зажигания. Мотор даже не чихнул. Я подпрыгнула на железном диске и тут же услышала урчание двигателя. Отлично! Я поняла, каким образом следует договариваться с «покойником». У гибрида «Мерседеса» с верблюдом, похоже, неплохой характер, он не вредничает.
Одновременно с мотором ожило и радио.
– Спонсор погоды сеть магазинов «Брут»! Сегодня в Москве ночью ноль градусов. Завтра будет в два раза холоднее. А сейчас в нашем эфире песня.
На секунду я удивилась. Ночью ноль градусов, а завтра в два раза холоднее? Это сколько? Вроде ноль не делится! Или, наоборот, на ноль делить нельзя? Зеро это пустота, ничего, чистый лист. Ну и как можно разбить наполовину то, чего нет? Радио пообещало какую-то странную погоду.
Юля положила руки на баранку и забормотала:
– Ладони в положении без пятнадцати три. Нажимаем на сцепление…
Послышался скрежет. Женщина перевела дух и продолжила:
– Утопленную педаль держим, рычаг переводим на первую скорость.
Раздался скрип. Юля продолжала:
– Теперь
Я с сочувствием покосилась на водительницу. Отлично помню, как сама училась рулить! [12] «Созвездие жадных псов», издательство «Эксмо».> Каждый раз возвращалась домой с трясущимися руками-ногами и нервным тиком.
12
О том, как Евлампия освоила мастерство вождения, рассказано в книге Дарьи Данцовой.
– Плавно, без рывков, – бубнила Юля, – вот так.
«Покойник» резко прыгнул вперед, меня стукнуло о торпеду.
Юля завизжала и по глупости нажала на газ. «Мерседес» подскочил, словно заяц, и полетел по дороге, стремительно приближаясь к тому месту, где змеился хвост из автомобилей, мечтающих въехать на МКАД.
– Мама! Он катится! – голосила Юля, – едет! Несется! Стой! Тпру! Туда нельзя!
Я вцепилась в сиденье и закричала:
– Тормоз! В полу есть педаль, жми на нее.
– Там три штуки, – вопила Юля, – откуда я знаю, на какую жать!
– На левую! – посоветовала я, и в ту же секунду «покойник» развил бешеную скорость.
– На правую! – спешно поправила я. – На правую.
– Их три! – зарыдала водительница. – Та, что посередине, считается?
Анатолий сзади подался вперед и просунул между сиденьями голову, Юля закрыла лицо руками и завизжала, я перехватила руль и сумела повернуть в узкий переулок. Стало чуть спокойнее, на этой улице не было движения. Сейчас как-нибудь остановимся.
– Вытяни руки. Держи руль, – велела я Анатолию, – я спущусь вниз и руками нащупаю тормоз.
– Мама, мама, мама, – визжала Юля.
– … мать… мать… мать, – вторил Толя.
Я кое-как сползла с кресла, изогнулась, но не успела дотянуться до педали, где сучили ноги Юли. «Покойник» неожиданно резко прекратил движение.
Меня мотнуло вперед, Юля заорала сиреной, сверху упала подкладки крыши, наступила тишина. На этот раз я не испугалась, быстро выпуталась из брезентовой тряпки, скинула ее с Юли и спросила:
– Ты жива?
– Нет, – прошептала она.
– Хорошо, – ответила я и обернулась: – Толя, вы как?
Тот сидел, запрокинув голову. Меня царапнуло беспокойство.
– Анатолий?
Ответа не последовало.
– Что с ним? – прошептала Юлия и сжала кулачки.
На секунду я растерялась. «Мерседес» отъехал не очень далеко от «ракушки», наверное, мы сейчас находимся за пару кварталов от гаража. Но местность мне незнакома, Антона рядом нет, у Юли через секунду начнется истерика, и, кажется, Анатолий сильно травмирован, у него изо рта течет струйка крови. Моя сумочка вместе с сотовым осталась дома. Я пошла с Антоном, забыв прихватить мобильный. Так, Лампа, успокойся. У людей не всегда была сотовая связь. Каким образом решались ранее проблемы? Ну, допустим, Амундсен! Он шел к Северному полюсу, ехал на собаках и не надеялся на вызов МЧС. Шойгу тогда еще не родился, о службе спасения никто и не думал. Похоже, исследователю пришлось туго, но он же справился! Чем я хуже? Сейчас соображу, как надо действовать.