Королева без башни
Шрифт:
На фоне серой массы сотрудников выделяются три ярких личности: режиссер Зиновий, которого все, кроме участниц, кличут Зяма, его правая рука Рита и стилист Тамара. По какой причине эти люди безропотно терпят малокомфортабельные условия, я не понимаю.
А еще меня поражает, что Михаил Матвеевич ухитряется одновременно находиться в нескольких местах. Только что старик Груздев бдительно прислушивался, сколько воды выливаю на себя я, а уже через секунду я услышала его голос где-то в глубине дома. Похоже, хозяин освоил телепортацию
Я вышла из душа и двинулась в сторону спальни. По дороге мне попалась высокая блондинка, она протянула:
– Лампа! Мне выдали блестящие колготки!
– Супер, – кивнула я, пытаясь понять, кто передо мной. Лена, Катя, Оля, Сандра? Может, Олеся? Или Нина? Вера? Надя? Конкурсантки все на одно лицо, похожи, словно куриные яйца.
– Издеваешься, да? – захныкала красавица.
Я решила рискнуть и назвать очаровашку по имени:
– Ну что ты, Катенька! И в мыслях этого не имела.
В глазах девицы вспыхнул злой огонь.
– Ну теперь ясно, кто победит! Катьке все лучшее отдают. Я Алиса!
– Прости, дорогая, – смиренно ответила я. – Объясни, чем колготки плохи?
– Они с лайкрой! – закричала Алиса. – В свете прожектора на сцене будут блестеть, и мои бедра покажутся толще.
– Не переживай так, – попыталась я утешить участницу конкурса.
– Если я не получу первое место, повешусь! – взвизгнула Алиса.
– Лучше избрать другой способ самоубийства, – вздохнула я. – Висельник не очень красив после кончины, твои фото в прессе буду непривлекательны.
– Не смешно, – зарыдала Алиса, – совсем! На кону моя жизнь. Или я выиграю конкурс, или…
Давясь слезами, красотка унеслась, я продолжила путь и наткнулась на другую светловолосую нимфу, которая тоже выразила свое недовольство.
– Лампа! Почему у меня на голове гнездо?
Я пожала плечами.
– Не знаю. Может, снимешь его, если мешает?
– Издеваешься? – закричала красотка.
– Нет… э… Катюша, – ляпнула я.
Дальше диалог до боли напоминал наше общение с Алиной.
– Понятно, кого на первое место пропихивают, – красавица засучила бесконечно длинными ногами в босоножках на платформе. – Катюхе убогой планируют на лысину корону прибить. Я, между прочим, Лена.
– Прости, бога ради, – заулыбалась я, искренне жалея, что финалисток не пометили бейджиками.
На сцену девушки выходят с номерами, пришпиленными к одежде, а в быту разгуливают без оных, ну и как различить принцесс? Даже родная мать не сообразит, где Алиса, а где Лена: у них одинаковый цвет волос, стандартно модельные фигуры, броский макияж и гнусавые голоса. Мне ни разу не удалось подстеречь ни одну без грима. Наверное, они даже спать ложатся с румянцем, добытым из коробочки.
– Понятия не имею, на какой помойке Капитолина нашла этих лохушек, им нельзя разрешать даже мыть сортиры на вокзале, –
– Кто такой Шота? – неизвестно зачем поинтересовалась я и тут же мысленно отругала себя за неуместное любопытство.
Лена вскинула голову.
– Мой жених, очень-очень-очень-очень-очень богатый. Шота Руставели. Стихи пишет! Красавец! У него на счету сто сорок миллионов долларов.
Я попятилась. Шота Руставели? Классик грузинской литературы? Автор поэмы «Витязь в тигровой шкуре»? Вроде он жил аж в двенадцатом веке! Нет, конечно, я наслышана, что мужчины из Тбилиси темпераментны и щедры по отношению к женщинам. Но, простите, сколько лет Руставели? Восемьсот? Девятьсот? Пятьсот? Какая, в конце концов, разница? Полагаю, что, перешагнув столетний рубеж, любой дедок не станет заводить себе молоденькую любовницу – ему элементарно нужен покой, а не ежедневная дискотека.
– Ага! – мстительно отметила Лена. – Испугалась?
– Нет, просто пытаюсь вычислить возраст твоего ухажера, – честно призналась я. – Неужели сочинение стихов столь прибыльное занятие?
Леночка снисходительно взглянула на меня.
– Стихи – его хобби. Деньги Шота зарабатывает на поле.
– Он комбайнер? – поразилась я. – Или владелец плантаций цитрусовых?
Лена скривилась.
– Фу! Я похожа на человека, который свяжется с фермером? Выйдет замуж за дояра? Или за куровода? Шота – футболист! Он играет за сборную Англии! Команда называется… э… ну не помню, то ли «Реал», то ли «Бавария»!
У меня отлегло от сердца. Гениальный поэт не имеет ни малейшего отношения к Лене, он давно спит под памятником. Наша конкурсантка живет с парнем, который носится с мячом по газону. Вот только странно, что она точно не помнит название его команды. Обычно девушки спортсменов – сами ярые их фанатки и никогда не спутают клубы.
– Я здесь главная, – возвестила Лена, – потому что невеста богатого человека. Андестенд, Лампуша? Разберись с моим гнездом.
– Где оно? – спросила я.
– Неужели не видно? – всплеснула руками капризница. – В волосах! Причесали меня, как деревню! Скажи стилистке, один кивок Леночки, и ее отсюда пяткой под зад вытолкнут! А мой рот?
Пухлые силиконовые губы девушки сложились буквой «о».
– Нравятся? – сердито осведомилась она.
– Я не принадлежу к членам жюри, – заканючила я. – Мое мнение ничего не значит.
– А помада, – продолжала Лена, – любуйся! Каково?
Я поежилась. В коридоре дует, надо бы поспешить в свою комнату и натянуть джинсы со свитером.
– Смотри! – приказала Елена.
Я вновь взглянула на ее рот и рискнула высказаться:
– Розовый блеск с перламутром вполне уместен.