Королева бурь

Брэдли Мэрион Зиммер

— Именно такое поведение сделало женщин Доменов тем, во что они сейчас превратились. Во имя благословенной Кассильды, дитя, неужели ты все еще думаешь о себе как о приспособлении для рождения сыновей и игрушке для чужой похоти? Проснись, девочка! Неужели ты считаешь, что это все, чего Эллерт хочет от тебя?

Кассандра изумленно заморгала:

— Но кто же я в таком случае? Кем еще может быть женщина?

— Ты не женщина, — сердито отрезала Рената. — Ты еще ребенок, и это ясно из каждого твоего слова. Послушай меня, Кассандра. Во-первых, ты человеческое существо, дитя богов, дочь своего клана, обладающая даром ларана.

Ты думаешь, что он дан тебе лишь для того, чтобы ты могла передать его своим сыновьям? Ты работаешь с матриксом и скоро станешь Наблюдающей. Неужели ты в самом деле полагаешь, что не пригодишься Эллерту ни для чего иного, кроме постельных забав и деторождения? Великие боги, да ведь это он может получить от любой наложницы или от ришьи …

Кассандра снова покраснела, но теперь от гнева.

— Не подобает говорить о таких вещах!

— Подобает только делать их, верно? — презрительно бросила Рената, сама не на шутку рассердившись. — Боги сотворили нас мыслящими существами; неужели ты думаешь, что они хотели сделать женщин лишь инструментом для продолжения рода? Если так, то почему у нас есть ларан, разум и язык, чтобы выражать наши мысли, а не только смазливые мордашки, половые органы, чрево для вынашивания детей и груди для вскармливания? Неужели ты полагаешь, будто боги не представляли, что они делают?

— Я вообще не верю в богов! — выкрикнула Кассандра. Горечь, звучавшая в ее голосе, была такой сильной, что гнев Ренаты моментально улетучился. Она слишком хорошо знала это чувство и сама еще не вполне избавилась от него.

— Я не собиралась ссориться с тобой. — Она нежно обняла девушку. — Ты еще молода и неопытна. Когда научишься пользоваться своим лараном, ты начнешь по-другому смотреть на вещи. Когда-нибудь ты перестанешь полагаться на Эллерта в решениях, будешь сама отвечать за свои поступки.

— Я никогда не думала об этом, — прошептала Кассандра, уткнувшись лицом в плечо Ренаты. — Если бы я была сильнее, я не стала бы возлагать на него такую ношу. Я винила его в своих несчастьях, однако он делал лишь то, что был обязан. Научат ли меня здесь быть сильной, Рената? Такой же сильной, как ты?

— Надеюсь, ты будешь сильнее меня, чиа, — ответила Рената, поцеловав девушку в лоб. Но ее одолевали мрачные мысли. «Я держу наготове добрые советы для других, однако не в состоянии справиться с собственной жизнью. Уже третий раз убегаю от брака, отправляясь с неизвестной миссией в Алдаран, к девушке, которую не знаю и до которой мне нет никакого дела. Мне следовало бы остаться здесь и бросить вызов отцу, а не бежать в Алдаран. Кем мне приходится эта девчонка, что я должна наплевать на собственную жизнь ради того, чтобы помочь ей?»

Однако она знала, что выбор определялся ее положением лерони, имеющей врожденный талант и прошедшей полный курс обучения в Башне. Такая честь обязывала ее делать все возможное, чтобы помочь другим, менее удачливым, овладеть своим непрошеным или опасным лараном.

Кассандра уже успокоилась.

— Эллерт уедет, не попрощавшись со мной? — спросила она.

— Нет, дитя мое. Конечно же нет. Корин уже разрешил ему покинуть круг. Сегодняшнюю ночь вы проведете под одной крышей

и сможете надлежащим образом попрощаться друг с другом.

Она не сказала Кассандре о том, что будет сопровождать Эллерта в его поездке на север; об этом должен был сообщить сам Эллерт, в то время и в тех выражениях, которые сочтет необходимыми.

— В любом случае при нынешнем положении дел один из вас должен уехать, — добавила она. — Ты знаешь, что, когда в круге начнется серьезная работа, вам придется жить порознь и хранить целомудрие.

— Не понимаю, — пробормотала Кассандра. — Корин и Ариэлла…

— …вместе работают в матриксном круге больше полутора лет, — закончила Рената. — Они знают границы дозволенного и никогда не перейдут их. Придет день, когда ты тоже это узнаешь, но пока что тебе будет слишком трудно придерживаться ограничений и постоянно напоминать себе о них. Тебе пора учиться, ни на что не отвлекаясь, а Эллерт будет… — она лукаво улыбнулась, — будет именно таким отвлекающим фактором. Ах, эти мужчины! Мы не можем жить ни с ними, ни без них.

Кассандра рассмеялась, но в следующее мгновение ее лицо снова омрачилось.

— Я знаю, что ты говоришь правду, однако не могу вынести мысли о том, что Эллерт должен покинуть меня. Ты никогда не любила, Рената?

— Нет, чиа; во всяком случае, в том смысле, какой ты вкладываешь в это слово.

Рената привлекла Кассандру к себе, остро ощущая своим эмпатическим лараном страдание другой женщины. Кассандра беспомощно расплакалась у нее на груди:

— Что мне делать, Рената? Что я могу сделать?

Лерони покачала головой, отсутствующе глядя в пространство. «Узнаю ли я когда-нибудь, что означает любовь? Захочется ли мне узнать, или подобное чувство — лишь ловушка, в которую женщины попадают добровольно, отказываясь от права распоряжаться своей жизнью? Не так ли все женщины Доменов стали не более чем роженицами и игрушками для чужой похоти?» Но страдания Кассандры были для нее более чем реальными. Глубина чужих эмоций смущала и беспокоила Ренату.

— Если ты так горюешь, милая, то ты можешь сделать так, что разлука с тобой окажется невыносимой. Он будет слишком бояться за тебя, чувствовать себя виноватым при мысли о том, что он оставляет тебя в таком отчаянии.

Кассандра с трудом удержалась от рыданий.

— Ты права. Я не должна прибавлять к его страданиям свои. Я не первая и не последняя жена Хастуров, которой суждено увидеть, как муж уезжает от нее, не зная, когда он вернется и вернется ли вообще. Но его честь и успех его миссии находятся в моих руках, и к этому следует относиться серьезно. — Она упрямо выставила свой маленький подбородок. — Я найду в себе силы проститься с ним. Скрепя сердце. Но, по крайней мере, я буду знать, что Эллерт отправляется в путь без страха за меня.

На следующий день из Хали на север выехал маленький отряд. Донел, как гонец лорда Алдарана, скакал впереди; Эллерта сопровождали знаменосец, положенный ему как наследнику Элхалина, и стражник с белым флагом. Он не взял себе даже телохранителя. Рената тоже отказалась от свиты, заявив, что в военное время такие излишества непозволительны. С ней отправилась лишь пожилая горничная Люсетта — незамужняя женщина в Доменах не могла путешествовать без старшей спутницы.