Королева Чёрного Побережья
Шрифт:
– Ты не из гиборийских слабаков, - сказала Белит.– Ты тверд и грозен, как волк. Глаз твоих не затмили огни городов, а мышцы не размягчила жизнь среди мраморных стен!
– Я Конан из Киммерии.
Для Белит Север был туманной, полумифической страной, но безошибочное чутье подсказало ей, что она нашла возлюбленного, равного которому у нее до сих пор не было.
– А я Белит!– произнесла она так, как если бы сказала: "А я королева".– Взгляни на меня, Конан. Разве я не прекрасна?! О, тигр Севера, Возьми меня, и пусть раздавят мое тело твои железные объятия! Пойдем вместе на край земли и
Конан взглянул на чернокожих пиратов, ища на их лицах признаки вражды или ревности, но напрасно. Он понял, что Белит была для них чем-то вроде богини, желания которой - закон.
– Я поплыву с тобой, - сказал он.
– Хо! Нъяга!– приказала Белит.– Приготовьте снадобья и перевяжите раны своего господина. Всем остальным перетащить добычу на палубу, да поживее! Пора плыть дальше.
Конан сидел на корме, а старый колдун промывал многочисленные раны на его руках и ногах. Груз с "Аргуса" пираты погрузили в трюм. Трупы погибших бросили за борт на радость акулам. Убрали абордажные крючья, и "Аргус" бесшумно погрузился в красные от крови воды. А "Тигрица", подгоняемая ритмичными ударами весел, направилась на юг.
Белит взошла на корму, резким движением сбросила набедренную повязку, оставшись совершенно обнаженной, и крикнула своей дикой орде:
– О, волки синих морей, смотрите на танец, брачный танец Белит, предки которой были королями Асгалуна!
И она закружилась, как смерч, как искры костра. Ее стройные белые ноги едва касались окровавленной палубы, а умирающие пираты, глядя на нее, забывали о смерти. И когда на небе появились первые звезды, со страстным криком она бросилась к ногам Конана, который горя от неутолимого желания прижал обнаженное тело Белит к своей груди...
2. ЧЕРНЫЙ ЛОТОС
Когда в Граде Мертвых сокровища блеск
Она ненасытными ела глазами
Вселился в меня злобной ревности бес,
Как будто кто третий вдруг встал между нами.
Песнь о Белит
Без устали кружила "Тигрица" по морям, и дрожали от страха черные деревни. Гремели по ночам тамтамы, передавая весть о том, что морская дьяволица нашла себе возлюбленного, который в гневе страшнее раненого льва. А уцелевшие в битвах мореходы страшными словами проклинали Белит и белого воина с жестокими голубыми глазами. И вот однажды "Тигрица" бросила якорь у устья широкой реки, окруженной мрачными таинственными джунглями.
– Это река Заркхеба, что означает "смерть", - сказала Белит.– Ее воды ядовиты. Смотри, как темны волны. Однажды галера, которую мы преследовали, спасаясь от погони, поднялась вверх по реке. Я приказала бросить якорь. Через много дней течение вынесло корабль, весь покрытый засохшей кровью. На нем был лишь один живой человек, да и тот вскоре умер. Мы ничего не могли добиться от него, кроме безумного бормотания. Груз никто не трогал, но экипаж бесследно исчез. Любимый, я слыхала, что в верховьях реки стоит город. В нас с тобой нет страха, мы должны найти и ограбить его.
Конан согласился, он всегда соглашался с ее предложениями. Белит была мозгом, он - мышцами. Куда плыть, с кем сражаться - это его не интересовало. Главное - драться.
Экипаж "Тигрицы" сильно поредел после битв и состоял теперь из восьмидесяти копьеносцев, но
Кровавым диском поднялась луна. В ее лучах засветились холодным светом весла, плюмажи воинов, бриллианты в черных локонах Белит, лежащей на шкуре леопарда. Опершись на локоть, она любовалась Конаном. Глаза ее пылали.
– Мы плывем в страну кошмаров и смерти, - сказала она.– Ты не боишься, Конан?
Киммериец в ответ только пожал плечами.
– И я не боюсь, - продолжала она.– Слишком часто приходилось смотреть мне в пасть Смерти. А богов ты не боишься, Конан?
– Я стараюсь не связываться с ними. Одни строги, другие добры. Вот Митра гиборейцев, похоже, могущественный бог, раз этот народ понастроил своих городов по всему свету. Но даже гиборейцы трепещут перед Сетом. Мне по душе Бел, покровитель воров. Он здорово мне помогал, когда я был вором в Заморе.
– А у твоего народа есть свои боги? Ты никогда не взываешь к ним.
– Есть. Самый могучий из них Кром. Он живет на вершине горы и взывать к нему бесполезно. Ему наплевать, жив человек или умер. Кром мрачен и безжалостен. Его дело - вдохнуть при рождении в человека душу и силу для сражений. А чего еще ждать от богов?
– А веришь ли ты в миру по ту сторону смерти?
– Нет. Человек в этом мире напрасно страдает, находя удовольствие только в безумии сражения. Когда он умирает, его душа направляется в серую туманную страну туч и холодных ветров, чтобы вечно скитаться там, не находя утешения.
– Самая плохая жизнь привлекательней такой судьбы, - сказала Белит. Но во что ты тогда веришь Конан?
– В жизнь. В густой сок мяса, в крепкое вино, в объятия нежных рук, в безумие боя, в танец стальных клинков. Все это есть у меня, и поэтому я счастлив.
– Но боги все-таки существуют. Иштар, Ашторет, Деркето... И есть жизнь после смерти. Я точно знаю это, Конан. Мое сердце слилось с твоим, моя душа - часть твоей. И если бы я умерла прежде тебя, то даже из бездны вечности поспешила бы тебе на помощь, чтобы поддержать тебя в неравном бою. Я принадлежу тебе, и никакие боги не в силах нас разлучить!
Истошный крик прервал их беседу. Конан, схватив меч, бросился на нос галеры. Черный воин висел над палубой в объятиях гигантского питона, вылезшего из реки. Конан взмахнул мечом и почти перерубил тело удава, которое было толщиной с человеческое туловище. Издыхающее чудовище, не выпуская свою жертву из пасти, начало сползать с палубы кольцо за кольцом, пока навеки не погрузились в воду и змей, и человек. Только кровавая пена выступила на поверхности реки. Конан принял вахту у погибшего, но все было спокойно, а когда утреннее солнце осветило верхушки деревьев, он заметил в чаще черные клыки башен. Конан окликнул Белит. Она тут же примчалась на его зов.