Королева для эстонцев
Шрифт:
Мы с ним спустились с кровати.
— Ирка, идешь на завтрак? — спросила я.
— Идите, все равно спускаться по кипарису можно только вдвоем, — сказала Ира, продолжая воспитывать Одеяло.
Мы с Подушкой подошли к окну и долго расшаркивались у окна.
— Меня кто ловить будет? — сказала я решающий аргумент, и Подушка полез первым.
Я растерянно стояла у окна и смотрела вниз.
— Ой, как тут высоко, — сказала я, впотьмах-то не видно было!
— Ты высоты боишься? — спросил Подушка.
— И темноты, и высоты, —
— Будешь падать — поймаю, — пообещал Подушка.
В самом конце я все-таки оступилась и была поймана Подушкой. Я жутко неуклюжая!
— Я же сказал, что поймаю!
— Я же сказала, что упаду!
— Когда?
— А будешь меня ловить, сам заразишься падучестью, — честно предупредила я.
Подушка улыбнулся и пошел смотреть, кто лезет следующим. Это была Ира.
— Все, Подушка, лови, прыгаю, — сказала она. Парень демонстративно отошел к акации и поспешно отскочил и от нее и от Иры ко мне.
— Я же говорила, заразишься, — сказала я.
Подушка отмахнулся, Ира слезла, за ней Одеяло.
— Подержи Иру, я слезаю, — сказал Одеяло.
Мы с Подушкой благополучно ушли к эстонцам, которые уже были на улице. Все выставились на меня, как бараны на новые ворота, к нам поближе подошел их вожатый Дима. Я ему объяснила, что на завтрак мы не попали, нам сообщили, что можем пойти с ними. Подошли Ира с Одеялом, который все время пытался идти от нее подальше. Ничего у него, конечно, не получалось. Так мы и пошли на завтрак с дико оглядывающимися эстонцами, которые что-то лопотали. Подушка пару раз даже отвечал им (периодически путая русский с эстонским), после чего они надолго замолкали.
— Эта столовая больше на библиотеку похожа, — сказала я, в очередной раз заходя в столовую.
— У вас такие библиотеки? — спросил Подушка, смотря на столовую новыми глазами.
— Ну, не столовые точно, — заверила я его.
Я уселась с самого края стола, рядом со мной плюхнулся Подушка, за ним Ира, и Одеялу ничего не осталось, как сесть рядом с Ирой. Я болтала с их вожатым, выведывала у него планы на дежурства, рассказала про наши ночные непотребства (крайне сжато и не полостью, но в красках), а он мне рассказывал про прелести общения с эстонцами, которые по-русски понимают с пятого на десятое.
Мы покушали и вышли на улицу. Ну и жара!
— Выкиньте нас кто-нибудь в море, — попросила я у неба. Блин, эстонцам хорошо, они сняли футболки и все, а мы… — Потом только сами за мной будете прыгать, я плавать не умею.
Мы отправились на Греческую эстраду, и Дима сказал, что мы будем играть в шарады. Обалдеть! И как мы должны объяснять эстонцам с их весьма скудным словарным запасом на русском языке какие-то еще слова? Я поделилась своими опасениями с Подушкой, он тоже озадачился: ему эта мысль в голову не забредала. Дима вышел на эстраду первым и изобразил сорняк. Мы с Ирой быстро догадались и сказали эстонцам, те
— Глухие! — воскликнул серенький. — ГЛУХИЕ!
— Мяч, — сказал кто-то. Наверное, это был самый хорошо слышавший из тех, кто более-менее понимал по-русски и склерозом не страдал. У него по-эстонски угадал Подушка. Хотя не исключено, что он просто предложил парню сменить его на эстраде. Мы-то эстонский не знаем, вожатый тоже. Подушка вышел на эстраду, перепрыгнув через дырку, разделяющую зрителей от актеров. Он получил слово в свое распоряжение и задумался. Подушка попрыгал немного по эстраде, никто не проникся, он снова задумался. Потом выпрямился и застыл.
— Подушка! — громко заявила я.
— Правильно! — облегченно сказал он. Наверное, воспользовался тем, что никто не понял, что я сказала.
На эстраду вышла я, мечтая получить нормальное слово.
— Греческая эстрада, — сказал мне Подушка, видимо догадываясь о тупости своих собратьев, и ушел со сцены.
Я потыкала пальцем в эстраду.
— Пьедестал! — сообщили мне. Вот какое умное слово!
Я потыкала пальцем в колонну.
— Колонна! — радостно воскликнули эстонцы.
— Какая?
— Гипсовая, — сообщили мне. Ёклмн!
— В какой стране?
— Эстония…
— Круто, — усмехнулась я. — Прилагательное от этого слова образуйте.
— Эстонский.
— Теперь страну смените, где в основном колонны были такие?
— Греция, — додумался Одеяло.
— А теперь прилагательное.
— Греческое.
— А теперь женский род.
— Греческая.
— А теперь, где мы находимся.
— Греческая эстрада, — раздался хор голосов.
— А теперь кто это сказал?!
На эстраду полез Подушка.
— Компромат, — сказала я ему.
— А что это? — оживился Подушка.
— Так, вопрос снимается. Если уж даже ты не знаешь, то остальные точно не у дел! Волнорез! — я потыкала ему пальцем в волнорез и ушла на место.
Подушка вооружился моей тактикой и стал тыкать в волнорез.
— Море, галька, песок, — предлагали ему.
— Где вы тут песок нашли? — поразился Подушка.
— Корабль, мелководье, вода, соль, чайки, лагерь, забор, земля, воздух!
Подушка закатил глаза и безнадежно потыкал волнорез.
— Ну, давайте еще молекулы кислорода, азота еще что там.
— А, точно! — спохватились эстонцы.
— О, господи, Подушка, мне тебя искренне жаль! — сказала я парню.
— О-о-о, — простонал Подушка. — Ну что там беленькое?
— Хм… что-то бетонное… — сказал кто-то.
— Ладно, волнорез, — сказала во всеуслышание я и пошла, загадывать ему второе слово. — Губная помада, и не говори, что ты это слово не знаешь!
— Я знаю, — кивнул Подушка.