Королева дорог

Ростова Татьяна

Я отрицательно покачала головой, смутно представляя себе то, о чём она говорила.

— Стас, вроде бы, тебя защищает, но это не так. Все знают, что это не так. Ты одна здесь, тебя можно обидеть, ты ничья. Поняла? Те люди, которые развлекаются здесь, никого не побоятся. Но интимные отношения — это кое-что здесь значит. Если ты подружка Стаса, в твою сторону никто и не посмотрит. Тем более что за тебя некому заступиться, у тебя нет богатенького папочки.

— А у тебя есть защитник? — спросила я.

— Да, — односложно ответила она и замолчала. Я не стала её расспрашивать,

мне было неудобно. — Расскажи мне ещё что-нибудь о здешних законах.

— Ну, что интересного — это то, что Стас так и остался поклонником рока. И я ещё забыла сказать, что долгое время он даже был членом мотоклуба байкеров. Если мне не изменяет память — «Железных волков».

— «Железных волков»? — удивилась я и сразу вспомнила свой последний день, проведённый на улицах Ростова.

— Да. Он и сейчас числится их членом, хотя давно уже не байкер, отошёл от этого. Но всё же несколько раз в год он устраивает съезд их здесь, приглашает звёзд рока. Это целое шоу. Они живут неделю в поле недалеко, самые близкие друзья — у Вадима в доме. Поют песни, соревнуются на байках, пьют пиво, гуляют, смотрят шоу и сами делают трюки — веселятся одним словом. Весь клуб на это время становится рокерами и байкерами. Кстати, скоро такой слёт будет, по-моему, в июле — увидишь. Вадиму это разнообразие только нравится, он будто сам молодеет за эту неделю и поэтому поддерживает Стаса в таком дебоше.

— А что там нужно делать?

— Веселиться и пить. И так всю неделю. Ужас, да?

Мы засмеялись. Между нами появилось какое-то тепло, доверие. Не знаю, как это назвать.

— А насчёт Стаса ты брось мечтать. Он очень сложный человек, противоречивый, сам не знает, чего хочет. Да и Марина эта — дура. Её здесь никто не любит.

— А как же она здесь задержалась?

— Деньги её держат. Вадим не любит ссориться со своими спонсорами, а её отец — один из главных спонсоров этого всего. Ведь сначала деньги вкладывали в клуб, а потом он разросся.

— А члены этого клуба — они все богачи?

— Да, конечно, за некоторыми исключениями. Мы с тобой, например — исключения, — улыбнулась она, и я увидела её белозубую широкую улыбку при тусклом свете китайских фонарей. — Когда мои родители погибли, все деньги я передала Вадиму и собственность тоже — дом, машины. Теперь живу здесь на равных правах с остальными уже восемь лет.

— А чем ты занимаешься, тебе не скучно?

Она посмотрела в сторону, по самой дальней аллее, которую было видно отсюда, кто-то шёл.

— Нет, — сказала она, понизив голос, — я, можно сказать, ничем не занимаюсь. Закончила факультет психологии в ЮФУ, так, для себя. Теперь помогаю Вадиму в разных вопросах, а так — бездельничаю, не работаю у Стаса в команде, зачем? Я, было, попробовала, но ничего не вышло — всё слишком опасно. Я вообще тебе удивляюсь. Ты так молода, а он тебя уже легко завербовал, и ты согласилась.

— Да у меня не было выбора, Кристина. Я слонялась по улицам последние два месяца.

— А почему?

— О, это долгая история, — подражая ей, сказала я.

Она улыбнулась. Я ей коротко рассказала всё, что со мной происходило

до встречи со Стасом. Кристина удивлялась моему мужеству и сказала, что она давно сбежала бы или попросила помощи. Я на это ответила, что это ничего бы не дало, меня вернули бы доброй и заботливой тёте — официальному опекуну. Я не верила в то, что есть справедливость на свете.

Мы ещё долго сидели и откровенничали, но нас смутила какая-то парочка, расположившаяся недалеко от нас на лавочке. Они явно никого не стеснялись и хотели слиться с природой и друг с другом.

— Пойдём, не будем мешать. Ты не удивляйся — это здесь нормально.

— Почему?

Я, наверное, сказала это испуганно, отчего Кристина пристально посмотрела на меня.

— Здесь вообще приветствуется свободный секс, если ты не хочешь быть ничьей, понимаешь? Люди хорошо проводят друг с другом время, не задумываясь об обязательствах или долгих отношениях, о браке, верности. Сейчас хорошо и всё. А что будет завтра и с кем — к чему об этом думать? Ни разу здесь никто ещё не создал семьи. Зачем эти кандалы? Все и так знают, что верность друг другу хранить не за чем.

— Как? А любовь? А если люди полюбили друг друга и что — делить с кем-то этого человека?

— Зачем — делить? Если ты его любишь, то будешь закрывать глаза на его мимолётные развлечения, а он — на твои.

— Я бы не хотела так.

Кристина пожала плечами. Нам навстречу прошли две девушки, и она с ними поздоровалась.

— Ты просто очень молода, Аглая, поэтому так говоришь. Но ничего, посмотришь на это столько лет, сколько я, переживёшь, и будешь думать точно так же.

— Я не знаю, наверное, нет. Не буду. Я ещё никого не любила. Мне, конечно, нравились мальчики в школе, но любить, — я передёрнула плечами. — В таком случае я никого не полюблю здесь. Наверное, так легче.

— Хочешь сказать, что у тебя не было и любовника? — она повернулась ко мне и удивлённо посмотрела, тут же добавив: — Сколько тебе лет?

— Нет, не было, — я покраснела в полумраке, — скоро будет восемнадцать.

— Ничего себе! — воскликнула она, двусмысленно хохотнув и приобняв меня. — А гормоны что, не бурлят? — добавила она, понизив голос.

Мы приостановились, я смущённо улыбалась, сделавшись красной.

— Если честно, то бурлят, но не было как-то подходящего парня.

— Теперь всё ясно. Гормоны остановили выбор на Стасе, да? Он, наверное, не отказался бы побыть твоим учителем. Он достаточно опытен.

— Кристина, у него, ведь, есть девушка.

Она взяла меня за руку, потянув к свету крыльца.

— Это исправимо и ничего не значит. Главное, чтобы он заметил в тебе женщину, а не маленькую худышку.

— Ты же сама говорила, что он несерьёзен, — сказала я тихо, почти шёпотом. Мы уже зашли в дом, где-то гремела музыка. Похоже, здесь ложились утром.

Она махнула рукой.

— Но гормоны-то ты не успокоишь, подруга, — назвала она меня так впервые. Потом это оказалось постоянным её обращением. — Ты сломаешься. Поверь мне. Уж лучше пусть будет он — красивый, нежный, умелый, чем отдаться этому Антону. Разве нет?