Королева дорог
Шрифт:
У Нины был тайный роман с одним из богатеньких гостей Вадима, семнадцатилетним мальчиком. Она смеялась над ним, а он был в неё, похоже, влюблён — высокий нескладный юноша с выразительными голубыми глазами. Никита Ильин. Снейон узнал первую радость секса, толькоейбыл верен, и приезжал сюдаиз-за неё. А она говорила нам, что с ним возится от нечего делать. Я видела в глазах девушки грусть, когда она не пряталась за напускным весельем. А однажды у нас с Ниной был задушевный разговор, который испугал меня. Я поняла, что совсем скоро и у меня будут такая же тоска в глазах.
Мы заканчивали
— Никита мне попытался подарить один раз рубиновые серьги, но я отказалась, — сказала она. Разговор у нас зашёл о подарках.
— Почему? — спросила я.
Девушка встряхнула стопку постельного белья и положила его на полку.
— Не хочу быть обязанной ему. Будет ещё думать, что я с ним сплю за деньги.
— Глупости, — хмыкнула я, — это же подарок.
— Знаю я их подарки, — горько сказала она, убирая светлые волосы с лица. Они у неё были прямые до плеч.
Я украдкой взглянула на неё, чувствуя, что лезу не в своё дело.
— Стас мне ничего не подарил, а если бы и подарил, я оставила бы, — и, проглотив ком в горле, добавила, — на память.
— А я — нет. Знаешь, как нелегко смотреть на эти подарки потом.
И я узнала от неё, что до того, как она стала работать здесь, она была горничной в другом приличном богатом доме. Там она влюбилась в хозяйского сына, прямо как в сериале, а он — в неё. Между ними случилась настоящая страсть. Ей было девятнадцать, ему двадцать. Они встречались тайком, но родители парня узнали и услали её работать к Вадиму. По их рекомендациям она перешла сюда, а парень не противился, забыв о ней. У неё же не было выхода — мать наркоманка, в квартире притон, она считала, что ей повезло — она не вернулась туда.
С тех пор Нина никого не любила, переживала и играла с Никитой, наверное, втайне желая отомстить ему за Олега, поигравшего с ней и бросившего.
Мне было жаль девушку, но с её точки зрения, повезло мне больше. Если же он вернётся — будет хуже.
— С глаз долой, из сердца вон, — любила повторять она, считая это проверенной истиной.
Я с ней была совсем не согласна. Я-то по-прежнему думала о нём, мечтала о нём и казалось, что это нисколько не становилось меньше.
Однажды я столкнулась в коридоре нос к носу с Патриком. Я была в униформе, так он и не взглянул на меня. Конечно, не узнал, я была пустым местом теперь, хотя для него я такой была и раньше. Если честно, я испытала даже некоторое облегчение. Не хотелось слышать издевательства и насмешки.
Зато это с лихвой восполнила Марина. Уж она-то меня узнала, когда увидела. Она приехала в дом Вадима на день Святого Валентина с подругами. Мы с девчонками не успели хорошенько убрать левое крыло третьего этажа, и мне пришлось чистить ковровую дорожку в коридоре ночью, чтобы днём не путаться под ногами. Было около часа, дом почти спал, а я, с бесшумным пылесосом и порошком для ковров наперевес, убирала возле комнат Стаса и Марины.
Я безумно устала и хотела спать, глаза так и хотели закрыться, но я уговаривала себя, думая о том, что девчонки утром обещали не будить меня до девяти.
В этом крыле была только Марина,
Когда я уже двинулась к лестнице, что-то вроде предчувствия возникло внутри. Вдруг дверь её комнаты распахнулась, и на пороге появилась она, злая, ненакрашенная, в синем шёлковом халате с опушкой на рукавах.
— Здесь уже поспать нельзя! Что ты трёшь здесь в такое время?
Я не хотела поднимать на неё глаза, но пришлось.
— Извини, я заканчиваю.
Марина уже ухмылялась, сложив руки на груди.
— Во-от оно что! Ты теперь чистишь ковры? Как жестоко! Королева дорог чистит ковры! — она громко и зло рассмеялась. — Ты мне всегда напоминала обслугу. А Стас молодец. Плюнул на всех и живёт теперь себе в Париже со своей старой подружкой Ветой. Мы с тобой теперь в одной упряжке.
Я молчала, сцепив зубы, продолжая работать, будто не слышала её слов. Она ещё раз хмыкнула и исчезла за дверью.
Я действительно скоро закончила, но только ничего не видела из-за слёз. Будто в душе прорвалась плотина, сдерживавшая эмоции до этого.
По всем законам я должна была его забыть, или хотя бы чувства притупиться, но это не приходило. Я любила его, что тут скажешь. Всё ещё любила.
* * *
На первомайские праздники съехалось много народа, я засыпала без задних ног, мы работали почти круглосуточно. Раньше такие мероприятия устраивал Стас, а теперь Вадим попросил заняться ими Марину, и мы с ней часто сталкивались, но она больше не издевалась и не смеялась, не замечая меня.
Группа Стаса сохранилась, они ходили на дела, как и раньше. Теперь их возглавил другой парень — брат того самого Миши. Его же я видела, он меня тоже, многозначительно ухмыляясь при этом. Из этого я сделала вывод, что он не забыл о том, что было год назад.
Нина рассталась с Никитой, он обиделся и уехал, а она всё же переживала, хоть и скрывала это.
Отмечая вечером мой день рождения, мы с девушками сидели на плетёном диване у стеклянной двери в нашу комнату, пили вино, и разговор стал очень откровенным, будто мы разом сблизились. Я смотрела в звёздную ночь, деревья уже отцветали, воздух был прохладным и пах нежными запахами весны.
Я держала бокал с вином, зажав его между коленями, откинувшись на спинку дивана. Напротив меня на стульях сидели Нина и Лиля, между нами — две табуретки, на которых стояла бутылка вина, нарезанная холодная закуска и фрукты.
— Иногда я жалею, что не забеременела, — с горечью сказала я. — От него мне остался бы малыш, а не бесконечные воспоминания, от которых хочется выть.
— Ты не права, — хрипло перебила Нина. Сегодня она была уж слишком серьёзна. — Тебе повезло. Воспоминания уйдут, а мне вот пришлось делать аборт, хотя я тоже хотела ребёнка от любимого человека. Это ещё хуже.
Мы все молчали, не зная, что сказать на это. Разве можно понять отчаяние, если никогда не бывал в подобном.
Когда я легла в постель, то не могла заснуть. Я не плакала, уставившись сухими глазами в темноту. Сегодня мне исполнилось девятнадцать, а хотелось, чтобы было опять восемь, мама рядом и беззаботное детство не кончалось. Здесь так сложно…