Королева дорог
Шрифт:
Стас сел на второе кресло рядом с моим: — Сколько уже?
Губы мои опустились в горькую линию. Зачем же он ещё спрашивает, кроме как сделать мне аборт…
— Ты обещал, пожалуйста.
— Ты мне тоже много чего обещала и клялась любить, — зло закричал он, и я замолчала, закрыв глаза и вдавившись в кресло.
— Сколько?
— Два месяца, наверное, — тихо-тихо произнесла я, неосознанно сжимая кулаки на животе.
После обеда пришёл Мишин вместе со Стасом и встал в дверях.
— Мне надо тебя осмотреть, чтобы определить
— Не надо ничего смотреть, всё хорошо.
— Нет, не хорошо. Беременным женщинам надо наблюдаться, а если у тебя сильный токсикоз, это вдвойне опасно, ацетон из твоей крови может отравить ребёнка, вызвать выкидыш.
Я стояла у окна, крепко сложив на груди руки.
— Аглая, не дури, надо посмотреть.
— Если хотите аборт, убивайте тогда сразу меня, я не дамся.
Стас прошёл в комнату и кинул длинный шарф на кресло, хмуро глядя на меня.
— Ультиматумы будешь ставить? А может, поставим вопрос об отцовстве?
Моё дыхание сбилось, я задержала его от тупой боли в груди и снова проглотила обиду. На это я ничего не сказала. Стоять у открытого окна вдруг стало холодно.
Вдруг в распахнутую дверь вошёл Вадим с белой тростью и золотым набалдашником на ней. Я никогда не видела его, так тяжело опирающегося на трость, всегда лёгкий, спортивный, занимался на тренажёрах наравне со Стасом, а тут…
— Что за шум, а драки нет? — беззаботно спросил он, но в его глазах совсем не было той расслабленности, что в голосе.
Мишин скромно молчал, держа свой чемодан с инструментами и необходимыми медикаментами. Стас взял в руки шарф и стал его складывать. Он был шёлковый, мне было интересно, зачем он ему, и я напряжённо наблюдала за его руками, чувствуя, как страх поднимается от живота к горлу в виде тошноты.
— Воспитываю бывшую жену, — наконец ответил Стас.
— А, она бунтует? Считает свою участь незаслуженной?
— И это тоже. Придётся поговорить с ней подальше отсюда, расставить точки над I, — стиснув зубы, произнёс Стас, с ненавистью глядя мне в глаза.
Я забыла, что нужно дышать, заворожено смотрела на него, перед глазами возникла пелена из слёз. Губы что-то хотели произнести, но не могли — голос мне отказал от горя. Сквозь этот белый плотный туман боли я слышала, как Вадим сказал: — Стас, ты только аккуратно, не оставляй трупов, вся эта грязь ни к чему сейчас. Тихо как-нибудь. Как я, — и, помолчав, добавил, — не могло же это нытьё о любви вечно продолжаться. У нас есть свои правила, по ним и надо играть. Ну и бабы же — дуры.
Стас перевёл взгляд на него и подошёл ко мне почти вплотную.
— А что всё-таки случилось? — любопытствовал и не уходил Вадим. — Неужели эта маленькая шпионка и шлюшка что-то вытворила? Вроде сидела тихо сколько… год? Больше?
— То же, что и твоя, — коротко бросил Стас. — Причём неизвестно от кого.
Вадим округлил глаза и расхохотался в голос.
—
— Ну не Свену же, — с видом шутника сказал Стас и жестоко улыбнулся. У меня от этой улыбки поползли по спине мурашки. Я всё смотрела и смотрела на шарф с возрастающим ужасом.
Вадим вновь рассмеялся: — Слишком мёртв для этого.
Пришлось моргнуть от переполнившихся слезами век. Значит, Свена убили, а Патрика? Почему девчонки ничего не говорили мне об этом? Не знали?
Вдруг Вадим решил подойти ко мне, встал недалеко и долго, изучающе смотрел.
— Выглядишь ты, честно сказать, не очень цветуще. Похожа на ту малолетку, которую чуть не поимел братец Антон. Кстати, неглупый малый. Но слишком ленивый, чтобы что-то делать. А ты оказалась предприимчивее, молодец. Деньги почуяла, — он кивал, брезгливо улыбаясь, — думала, будешь руководить Стасом и всеми, так?
— Вы людей судите по себе, везде ищете подвох и обман. — Я глубоко вздохнула: — Везде интриги. Всё это глупо, всё гораздо проще. Иногда просто бывает — люди любят друг друга. Вам не понять.
Он поднял брови и рассмеялся издевательски, долго, до слёз.
— Посмотрите на неё — жалкая сучка высказалась. Да что ты знаешь о жизни, девочка? Ты же наивна, как младенец. Твоя любовь — это пыль, придуманная твоими мозгами канареечными. Ты же совсем не знаешь его, ну ничего, сейчас узнаешь, как узнала твоя подруга Кристина, которая связалась с тобой, потому что видела в тебе себя. Глупую маленькую девочку, не смотрящую дальше своего носика. Принца из сказки им подавай. Ребёнка, семью и все атрибуты общества. Чушь, трата времени и сил на глупости. И ты возомнила, что он, — Вадим указал на Стаса, — человек с богатым опытом, влюбится в тебя, жалкую интриганку?
— Он любил меня, вам не понять. Но ответьте мне на один вопрос, — грубо перебила я, — почему вы придумали папку с документами, которые я якобы собрала для кого-то против вас? Неужели вы меня так боитесь, раз я жалкая девочка?
Вадим самодовольно улыбнулся: — Не надо было мне ничего придумывать, всё есть, как есть. Ты сама виновата. Надо было жить тихо по нашим правилам.
— Хватит, — поднял, наконец, руку Стас и завязал на моих руках шарф. — А ты не дёргайся, будет больнее. Пошли.
Он сильно стиснул предплечье моё и повёл из комнаты. Я пыталась успевать за ним, но он буквально тащил меня волоком со злобой и раздражением.
Меня вывели во двор, было пасмурно сегодня и прохладно, накрапывал дождь. Я почему-то подумала, что сейчас точно такая же погода, как и в тот вечер, когда я впервые увидела Стаса.
Он посадил меня в машину на заднее сиденье, сам сел рядом, вёл Павел. Они ни о чём не говорили, Мишин с нами не поехал.
Я сидела и глотала нервный ком в горле, хотела многое сказать, столько слов крутилось на языке, а не выдавила и звука. Меня колотило, бросало то в жар, то в холод.