Королева его сердца

Валентино Донна

– Может быть, вы все-таки получили телеграмму миледи, а потом произошло какое-то очень важное событие, заставившее вас полностью забыть о ней? Такое возможно? Это можно было бы понять.

– Я… я… – забормотал заикаясь управляющий. Данте наклонился, словно стараясь помочь ему вытащить слова из горла, и вконец напуганный бедняга выдавил: – Ну да, конечно! Я вспоминаю, так оно и было. Едва я получил эту телеграмму, как пришел самый главный клиент банка, и мне, разумеется, пришлось уделить все внимание ему.

– Ну, разумеется! –

буркнул Данте. Его глаза сузились, как у довольной кошки, увидевшей, что к ней приближается мышь. – И кто же был этот важный клиент?

– О, его знают все… – Едва начав, управляющий тут же захлопнул рот. – Я не могу раскрыть эту информацию двум посторонним людям.

– А жаль, – подосадовал Данте. Он снова едва заметно подмигнул Глориане, призывая ее присоединиться к его игре. – Теперь мне придется разыскивать его самому, хотя это занятие претит моей благонравной натуре.

– О, не надо, Данте! – изобразила ужас Глориана.

– Прости меня, дорогая, я понимаю, что тебе неприятно быть свидетельницей этого безобразия. – Помрачнев, он повернулся к управляющему банком. – У вас я также заранее прошу прощения за неприятности, которые я вам доставлю.

– Неприятности? Что… что?.. – задохнулся управляющий.

– Я вынужден встретиться с вашим главным клиентом у него дома и, разумеется, порыться в его бумагах.

– Вы не посмеете, – прошептал управляющий.

– Вы так думаете? – спросил Данте с подкупающей мягкостью.

– Я на вашем месте не раздражала бы его, – заметила Глориана управляющему. – Ведь он цыган, вы же знаете…

Данте бросил на нее мрачный взгляд, на который она ответила улыбкой, и ей не нужно было зеркала, чтобы понять, что вид у нее при этом был довольно самоуверенный.

Данте едва заметно повел головой и вскинул ее, словно к нему вдруг пришла отличная мысль:

– Ах, но, возможно, этот субъект не удивится, когда я ворвусь в его дом и начну орудовать своим мечом. Он поймет – возьму на себя смелость сказать, что это понял бы даже шериф Оуэне, – когда я объясню ему, что это насилие необходимо, поскольку вы потеряли телеграмму миледи.

Управляющий заскулил что-то нечленораздельное. Глориана наклонилась к нему и утешительно похлопала его по плечу:

– Не волнуйтесь, Данте не изувечит его слишком сильно, если, конечно, он не будет чересчур сопротивляться.

– Вы не понимаете. – Лицо управляющего пошло пятнами. – Вы не можете… я не предполагал, что… Оуэнса не нужно…

Данте поднял меч концом к потолку и прошелся взглядом по всей длине, словно изучая, нет ли на нем зазубрин.

– Да опустите же эту проклятую штуку! – взмолился управляющий. – Эта телеграмма вовсе не затерялась среди бумаг других клиентов.

– А! Так, значит, вы внезапно вспомнили, где она находится!

– Да, черт возьми! Хотите верьте, хотите нет, но у меня были затруднения. – Управляющий поднялся, чуть пошатываясь, и оперся руками на письменный стол. Он окликнул клерка,

сидевшего тише воды, ниже травы за окном, забранным решеткой. – Хоукинз, принесите мне сто пятьдесят долларов. Немедленно.

В кабинете повисла напряженная тишина. Управляющий казался одновременно напуганным и разъяренным и избегал смотреть на деньги, пока Хоукинз отсчитывал их, смачивая палец слюной, перед тем как отделить от пачки банкнот очередную зеленую бумажку, и дрожащим голосом объявляя нараставшую сумму. Данте пристально следил за этой процедурой, не сводя глаз с дрожащих рук клерка, словно никогда раньше не видел, как отсчитывают доллары.

– Сто пятьдесят! – провозгласил Хоукинз и стремительно вернулся на свое место, прежде чем Глориана успела пересчитать банкноты.

– Твои проволочные деньги? – спросил Данте.

В ответ Глориана кивнула, а он потер край одного билета между пальцами.

– Я предпочел бы золото, – заметил он.

Глориана взглянула на сотрясаемого дрожью бледного управляющего и не могла угадать, упадет ли тот в обморок или набросится на них с кулаками, услышав еще одно требование.

– Банкноты имеют силу золота, Данте, – успокоила она его. – Пойдем отсюда.

Ей хотелось кричать от радости, когда за их спинами захлопнулась дверь банка Коконино, хотелось в порыве благодарности броситься на шею Данте, радуясь их победе.

Не разделявший ее ликования Данте выглядел очень мрачным, как будто ему что-то угрожало.

– Что дальше? – как-то отрывисто бросил он. – Готова ли Мод с лошадьми и фургоном?

Глориана посмотрела в сторону поезда:

– Пока нет. У нас еще есть время, чтобы купить все необходимое для поездки. – Она истолковала изданный им бесстрастный звук как знак ожидания приказаний и указала пальцем на универмаг Сэргуда. – Магазин. Пошли туда.

Данте прошел через распахнутую дверь и остановился как вкопанный так неожиданно, что Глориана уткнулась в его спину. Так бывает при подъеме по горным тропам. Он подхватил Глориану, не дав ей упасть. Жест этот был машинальным – помогая ей сохранить равновесие, он об этом вовсе не думал и тут же разжал руки, даже не взглянув на нее. Он был слишком занят разглядыванием забитых товарами полок магазина.

– Клянусь Богом, даже самый крупный склад моего отца не мог бы похвастаться таким обилием добра.

– Лучший магазин Холбрука. – Их встречал улыбающийся хозяин магазина с протянутой для рукопожатия рукой. – Альфред Сэргуд. Я могу обеспечить вас всем для любой… – Его готовность улетучилась, когда он взглянул на Глориану. – Вы приехали сегодня поездом. Вы дочь Гарри Трэска.

Глориана кивнула:

– Мы едем в Плезент-Вэлли. Нам нужна провизия на четыре-пять дней, кое-какие вещи и…

– Очень сожалею. Ничем не могу вам помочь. – Сэргуд засунул руку в карман своего фартука. Его словно подменили. – Все, что имеется в магазине, уже оплачено другим покупателем.