Королева эпатажа
Шрифт:
С Блоком не сладилось, зато у Ольги вдруг сделался роман с молодым поэтом, драгунским офицером Всеволодом Князевым.
Кстати, знакомы они были уже несколько лет — еще когда она состояла в женах «изменщика и злодея» Сергея Юрьевича, — познакомил их Михаил Кузмин. Ольга в ту пору не подозревала о тонкостях его взаимоотношений с молодыми мужественными красавцами, однако, хоть Князев и впрямь был мужественный красавец, в добавок молодой, он в Ольгу тотчас безумно влюбился.
Как в нее влюблялся практически всякий, который ее видел…
О Князеве стоит рассказать подробнее, поскольку его самоубийство много содействовало скандальной, трагической репутации Ольги. Оно легло тяжким бременем на ее душу и, строго говоря, ее крепко сломало. А если учесть, что эту историю спустя чуть не двадцать лет поведала «по секрету всему свету» Анна Ахматова, сделав эту несостоявшуюся пару главными героями своей «Поэмы без героя», то выходит, что без разговора о Князеве в повествовании, посвященном Ольге Судейкиной, не обойтись.
Итак, о юном гусаре замолвите слово…
Всеволод Гавриилович Князев родился в 1891 году, то есть был на шесть лет младше Ольги. Он служил в Риге в гусарском полку, писал стихи, часто наезжал в столицу. В петербургских поэтических кругах Князев познакомился с Михаилом Кузминым. В жизнь простенького гусара, сына второстепенного литератора, в жизнь юноши, обещавшего стать офицером, может быть, и блестящим, но литератором и вовсе третьестепенным, вошел изощреннейший художник и начал переделывать эту жизнь по законам искусства и согласно своему понятию дурно-хорошего. Кузмин эти отношения называл «веселой дружбы хрупкий плен», однако прекрасно понимал, что заставляет мальчика играть в опасные игры: не только любовные, но и судьбоносно-роковые. Поэтам прекрасно известна магия слова и сюжета, которая (магия ведь!) порою властна над судьбою творца.
Бывают странными пророками Поэты иногда… Косноязычными намеками То накликается, То отвращается Грядущая беда, —так писал Кузмин. Дружба-связь длилась не один год, она то прерывалась, то обострялась отъездами-приездами Князева. Кузмин тосковал по Всеволоду:
Зачем копье Архистратига Меня из моря извлекло? Затем, что существует Рига И серых глаз твоих стекло.Образ обворожительного гусара в зеленом доломане Кузмин воспел в сборниках своих стихов «Осенние озера» и «Глиняные голубки». Летом 1912 года Князев появился в Петербурге, и Кузмин задумал издать совместно с другом
Почему Коломбине?
Ну, это был такой модный образ в то время. Арлекин, Пьеро, Коломбина, раскрашенная любовь, насмешливое коварство, маскарадные трагедии, не совсем правдоподобные страсти итальянской комедии масок властвовали над душами поэтически настроенных натур так же, как Принцесса Греза и Синяя птица Меттерлинка. Все как бы были комедианты и бродячие актеры, и это во многом определяло стиль жизни, легкость и свободу отношения к ней. Анна Ахматова назовет свою подругу позднее «Коломбиной десятых годов». Ольга, как уже говорилось, любила делать кукол — и тряпичных, и фарфоровые статуэтки, — одна из них была Коломбина. Кукла, актерка, циркачка — это была суть ее собственной водевильно-трагедийной натуры.
Вы милая, нежная Коломбина, Вся розовая в голубом. Портрет возле старого клавесина Белой девушки с желтым цветком! Нежно поцеловали, закрыли дверцу (А на шляпе желтое перо)… И разве не больно, не больно сердцу Знать, что я только Пьеро, Пьеро…Мечтая о невозможном счастье, Князев уехал в Ригу, пряча свою мечту в сонете о влюбленном Пьеро:
«Я видел смех, улыбки Коломбины, я был обвит кольцом прекрасных рук… Пусть я — Пьеро, пусть мне победа — звук, мне не страшны у рая Арлекины, лишь ты, прекрасная, свет солнца, руки не отнимай от губ моих в разлуке!»
И тут к нему приехал влюбленный Кузмин… В Риге он написал давно задуманный цикл «Бисерные кошельки» — как бы миниатюрный стиховой роман из эпохи 1820-х годов. Стихи эти предназначались для декламаторского репертуара Ольги Судейкиной. Потом она будет их очень ценить, это будет ее любимый поэтический материал.
Приехать-то Кузмин к Всеволоду приехал, однако радости это не принесло ни тому, ни другому. Князев был так сильно влюблен в Ольгу, что пошел на разрыв с Кузминым. Ольга его очень сильно поощряла: ведь в то время она уже рассталась с мужем, ненавидела (было такое дело!) томного разлучника Кузмина и готова была на все, чтобы ему отомстить. Именно из мести она отбила у него любовника, предложив Всеволоду «альтернативу», которая оказалась для него не то губительным, не то очищающим душу напитком. И он откликнулся:
О.А.С. Вот наступил вечер… Я стою один на балконе… Думаю все только о Вас, о Вас… Ах, неужели это правда, что я целовал Ваши ладони, Что я на Вас смотрел долгий час?.. Записка?.. Нет… Нет, это не Вы писали! Правда — ведь Вы далекая, белая звезда? Вот я к Вам завтра приеду-приеду и спрошу: «Вы ждали?» И что же это будет, что будет, если я услышу: «Да»?Стихи? Или полузадыхающийся мальчишеский лепет первой любви? Но вот в стихах появляются горделивые нотки: мы слышим речь уже не мальчика, но мужа. Вернее — осчастливленного любовника, который готов рассказать о своей победе целому свету! Что он и делает. Причем его совершенно не смущала уже сложившаяся репутация Ольги — Князев нарочно использует аллюзии со стихами Соллогуба, ужасно гордясь, что именно он теперь «целовал врата Дамаска»: