Королева Громбеларда
Шрифт:
– Не сомневаюсь.
Арма появилась тут же, словно в ответ на их мысли. Коту хватило одного взгляда, чтобы понять: ее задержало не что иное, как желание предстать перед Глормом красавицей. Розовое платье, на фоне которого ее светло-желтые волосы - несомненно, самые прекрасные волосы в Громбеларде, - казались еще более солнечными, чем обычно. Если бы ее лицо могло равняться красотой с волосами, Арма была бы прекраснейшей из всех, когда-либо ступавших по земле Шерера. Что ж... Большой рот и широко расставленные глаза портили это великолепие. У Армы была хорошая, может быть чуть излишне коренастая фигура,
Рбит мог бы сказать, что это: грусть о несбыточной мечте.
Глорм пожал девушке руку и широким жестом предложил сесть.
– Мы как раз говорим о твоих легионерах, - без лишних слов начал он.
Она тряхнула гривой волос и поведала ему, что знала.
– Я не знаю самого главного, - призналась она в завершение своего рассказа.
– Легионеры действительно хотят себя показать. Похоже, они планируют в Громбе какую-то операцию - но не знаю когда.
– Не много ты знаешь.
Девушка опустила голову.
– Послушай, Глорм, - заговорила она, - я делаю, что могу... Но не надо считать офицеров легиона дураками.
– Она вскинулась.
– Из тех двоих только один любит болтать. Может, найти третьего? Урядника?
– Если она надеялась, что разбойник возразит, то просчиталась.
– Найди, Арма.
Она отвела взгляд.
– Слишком рискованно, - заметил кот, демонстрируя достойную восхищения устойчивость к вину, которое, казалось, лакал без всякой меры.
– Положение у Армы весьма деликатное. Пойми, Глорм, я месяц прилагал все усилия, чтобы внедрить ее. Одна тень подозрения, и кто-то начнет выяснять, что это за двоюродная сестра советника Князя, а тогда все рухнет. Мой человек такую кучу золота берет за то, что рассказывает байки о своем с ней родстве... Да вот золото не заменит ему разума.
Глорм задумчиво расхаживал по комнате.
– Может быть, мне стоит самому этим заняться, - пробормотал он. Князю-Представителю наверняка не понравится, если в спальне его посетит мужчина. Особенно если слегка придушит его.
– Нет, друг мой. Что было, того не вернешь. Ты мог держать за горло старика, что правил Громбелардом год назад. Но теперь во дворце другой человек. Молодой, отважный, тщеславный и умный, ко всем его недостаткам.
Великан молчал.
– А может... пора?
– наконец негромко сказал он.
Арма и кот обменялись взглядами.
– Пора, - ответил сам себе Глорм.
– Думаю, пора убираться отсюда... навсегда.
Наступила тишина.
– Ты это серьезно?
– спросил Рбит, встопорщив усы.
– Во имя Шерни, я об этом говорю уже три года!
– сердито ответил Глорм.
– Думаешь, какая-нибудь шутка достойна того, чтобы повторять ее три года подряд? Очень приятно услышать, что ты принял мои слова за пьяный бред или видения безумца!
– Ты и вправду считаешь, что дартанская Роллайна сделает тебя счастливым?
–
– Я и вправду считаю, что громбелардские горы меня им не сделают. Мне сорок лет. Я достаточно намахался мечом и промок до костей. Сейчас я с удовольствием купил бы дом и нанял бы десять юных девиц чесать мне спину.
– Ты сам чувствуешь, как наивно это звучит?
– Ясное дело, наивно то, что не хочу подохнуть в какой-нибудь горной пещере или в доме Лошадника в шестьдесят или семьдесят лет. Время идет. Кости тяжелеют. Через двадцать лет Басергор-Крагдоб превратится в бездомного старикашку с клюкой. Сидеть и тешить взгляд награбленным золотом? Сладострастно пересыпать его из кучки в кучку? Так, что ли?
– Глорм, - тихо сказала молчавшая до сих пор Арма.
– Я не поверю, что твоя жизнь отдана золоту.
– А твоя, Арма? Твоя, Рбит?
– Друг мой, самому высокорожденному коту Империи незачем лазать по горам, чтобы добыть почести и состояние, - несколько высокомерно, но вместе с тем и презрительно сказал Рбит.
– Мой род получил свою фамилию из рук самого императора, ты об этом прекрасно знаешь. Идя в горы, я не искал богатства. Идя в горы, я от него отказался. Спрашиваешь о моем золоте? Возьми его себе! И отдай первому встречному пастуху.
– Возьми и мое, - коротко добавила Арма.
– Ради Шерни, - сказал Крагдоб, - уже три года я собираюсь покинуть Громбелард. Я никогда не делал из этого тайны от вас. Я знаю, что то же самое собирается делать Делоне. И Тева. Пришло время. Это моя последняя весна в Тяжелых Горах.
– Для начала нужно ее пережить, - заметил Рбит.
– Или ты хочешь седлать коня и прямо сейчас валить в Роллайну?
– Конечно, нужно закончить все дела, - согласился Глорм, пропуская мимо ушей язвительный тон друга.
– И мне надо знать об этой "операции" в Громбе все. Меня не волнует, Арма, найдешь ли ты себе третьего жеребца или еще троих. Пока что ты меня подвела. И ты, и Ранер, и Рбит.
– Зато тебе, как всегда, все удается!
– яростно воскликнула девушка. Другого от тебя и не услышишь! Езжай в свою Роллайну! Самое время оставить меня в покое!
Она вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью.
На следующий день, вечером, Лошадник принес известие. Принял его Рбит, так как Глорм уже спал в соседней комнате.
– Не верю!
– довольно, хотя и несколько удивленно промурлыкал кот, выслушав хозяина дома.
– Где она, говоришь?
– В гостинице, ваше благородие, в "Горном ветре". Проверить?
– Незачем.
– Значит, устроить встречу?
– Тоже нет. Я услышал все, что мне нужно знать. Остальное тебя не касается, господин коновал.
– Ваше благородие, моя профессия...
– Не утомляй меня, человек. Повторяю, я услышал.
Лошадник подобострастно извинился, поклонился, попятился, извинился еще раз, поблагодарил, извинился и, ткнув задом дверь, вышел. Рбит скользнул в другую комнату.
– Не верю!
– проворчал он. Усы его подрагивали.
На столе валялись огарки нескольких свечей и кожаный сапог с высоким голенищем, там же стояли миска с остатками каши и несколько пустых пивных кружек. Большая лужа залила стол, стекая на пол. Натюрморт украшала тлеющая коптилка, убогая и надтреснутая.