Королева Хакеров
Шрифт:
– Ты это видишь? – оторопело спросила Женя дежурного байкера.
Байкер посмотрел на небо, пожал плечами и произнес:
– Ничего особенного. Северное сияние. Ионизация атмосферы. В наших широтах это редко, но случается, – он еще раз посмотрел вверх.
– Немного необычное, но все-таки – северное сияние.
– Все-то ты знаешь, – Женя с интересом посмотрела на осведомленного по части атмосферных явлений байкера.
– А я на метеоролога учусь в институте, – с таким же безразличием ответил парень.
– Ну-ну, –
– Что это? Ты слышишь?
– Ничего особенного, – скучающим тоном сказал непробиваемый ничем байкер и зевнул. – Это Копеечка сам себе на свою жизнь плачется.
– Копеечка? Лука, что ли? – переспросила Женя.
– Ну.
– А где? – она оглянулась, ища источник звука.
– Вон, за углом бара, на ящике, – байкер снова зевнул и вскинув руку посмотрел на часы, определяя, сколько осталось до конца его смены.
Женя пошла в указанном направлении.
Лука действительно сидел на ящике и плакал, скуля себе под нос:
– «Опора», «Опора»… Я «Пташка-14»… Прием… «Духи» в ущелье, прием… «Опора», «Опора», я «Пташка-14», прием… " Духи» в ущелье… Жду подтверждения. Прием… Жду подтверждения… Жду подтверждения…
Плечи его мелко вздрагивали, он то и дело, всхлипывая, утирал нос рукавом.
– Жду подтверждения… Жду подтверждения…
Женя подошла к нему совсем близко. Лука ничего не замечал и продолжал плакать, причитая:
– «Опора», «Опора»… Я «Пташка-14»… Прием… «Духи» в ущелье… «Духи» в ущелье… «Духи» в ущелье…
– Лука! – осторожно окликнула его Женя.
– А!? – Лука испуганно вскинул голову и снизу вверх посмотрел на Женю.
– Лука, не бойся, это всего лишь я. Я хоте… – у Жени вдруг защемило сердце. – Свет от фонаря попал на лицо Луки, и она увидела как на его длинных, пушистых, почти девичьих ресницах, блестят крупные как у ребенка слезы.
Лука суетливо вытер глаза и сказал:
– Мадам, скажите, почему Бэмс Луку обидел? Лука хороший. Лука ничего плохого Бэмсу не делал. Лука Бэмса любит, – он всхлипнул. – Почему, мадам? Почему?
Ну как она могла объяснить полусумасшедшему, по-детски наивному существу, что Бэмс вовсе не хотел его обижать? Что сделал он это не нарочно. Просто обстоятельства требовали от вожака байкеров резкости и решительности. Что ему было не до игр Луки, в конце концов. Когда каждое резкое слово было для бедного Луки, словно камень брошенный в глубину души, как в пруд, по которому побежали волны от этого камня.
– Лука, Бэмс… – Женя задумалась. – Забудь про Бэмса, – сказала она. – Хочешь, мадам даст тебе копеечку?
– Копеечку? – с надеждой спросил Лука сквозь слезы и улыбнулся.
– Тогда две копеечки, хорошо? – он всхлипнул.
– Хорошо, Лука, мадам даст тебе две копеечки, – улыбнулась Женя, положила шлем на бетон рядом с ящиком, расстегнула куртку и достав тоненькую пачку сложенных
Слезы на глазах Луки высохли моментально. Он взял деньги, с завистью посмотрел на пачку в руке Жени, и спросил, протягивая к пачке руку:
– А не могла бы мадам дать Луке еще две копеечки? У мадам их много, а у Луки всего две. Если мадам даст ему еще две и у него будет четыре. Хорошо, мадам? А Лука за это покажет мадам свой супербайк. А? – он заискивающе заглянул в глаза Жени.
Женя рассмеялась.
– Ох, Лука! Прав Бэмс, говоря, что ты жук!
– Бэмс хороший, – сказал Лука. – Лука знает. Бэмс не хотел обидеть Луку. Бэмс как чеснок – горький, но полезный. Лука любит чеснок. И Бэмса любит, – он снова с надеждой посмотрел на пачку денег в руке Жени. – Мадам даст Луке две копеечки или нет?
– Давай, так, Лука, – предложила Женя. – Я потом поменяю эти копеечки у одного человека на много-много копеечек и дам тебе. И у тебя будет гораздо больше копеечек, чем у меня сейчас.
– Сколько? – спросил Лука. – Десять?
– Больше, Лука, больше! – рассмеялась Женя.
Лука просиял.
– Больше? Это сколько? Сто восемнадцать тысяч? Лука знает, что сто восемнадцать тысяч самое большое число! – с гордостью сказал Лука.
– Лука, так ты, что? Считать не умеешь? – спросила пораженная Женя.
– Почему не умею? – удивился Лука. – Лука умеет считать. Вот пусть мадам посмотрит, – и Лука стал загибать пальцы сначала на правой, потом на левой руке. – Один, два, три, четыре, пять, шесть семь, восемь, девять, десять… Сто восемнадцать тысяч! – гордо сказал Лука, когда пальцев на руках не осталось. – Лука хорошо считает!
– Лука, ты – прелесть! – Женя покачала головой.
– Мадам тоже очень хорошая, – с какой-то теплотой в голосе сказал Лука и вдруг спросил озабочено. – Мадам правда даст Луке сто восемнадцать тысяч копеечек?
– Правда, Лука, – улыбнулась Женя. – А зачем тебе столько копеечек.
– Лука знает, что не в деньгах счастье, а в их количестве, – назидательно сказал Лука. – Лука хочет быть счастливым!
– Какой ты милый, – сказала Женя, чувствуя, что ощущает к этому человеку нежное почти материнское чувство. – Хочешь я тебе шлем подарю? – спросила она, подняла с земли шлем и протянула Луке.
– Луке не нужен шлем, – сказал он. – У Луки есть свой шлем, – Лука указал на свой потертый кожаный подшлемник. – Луке нужны очки как у Бэмса.
У Бэмса были защитные очки для езды на мотоцикле. Настоящие американские байкерские очки, похожие на защитные очки газосварщика.
Вожак байкеров никогда с ними не расставался и не променял бы ни на какие другие.
– Хорошо, я привезу тебе такие очки, раз ты не хочешь шлем.
– У Луки есть шлем. Но у него нет очков, как у Бэмса, – повторил Лука. – А мадам правда привезет мне такие очки?