Королева и фаворитка
Шрифт:
Часть II
Я устало разминала кисти рук. Они наконец-то зажили, но иногда после утомительного рабочего дня ладони распухали и болезненно пульсировали. А сегодня даже самодельное обручальное кольцо из веревки стало жать. Кстати, оно уже изрядно вытерлось, значит придется попросить Картера сделать новое. Я сбилась со счета, сколько обручальных колец нам пришлось поменять. Но мне было уже не обойтись без этого символа брачных уз на безымянном пальце.
Затем, снова взяв в руки скребок, я соскребла со стола просыпанную муку и кинула в мусор. Немногочисленные
Кто-то обнял меня сзади за талию, и я судорожно вздохнула.
– Привет, жена, – сказал Картер, поцеловав меня в щеку. – Все еще трудишься?
От него пахло свежескошенной травой и солнцем. И по этим запахам сразу можно было догадаться, чем он занимался. Я не сомневалась, что Картер навсегда застрянет в конюшнях, подальше от всевидящего королевского ока. Именно по этой причине я и похоронила себя на кухне. Но Картер выбрал работу в саду. Хорошо известно, что лучше всего спрятать вещь, оставив ее на открытом месте. Так и Картер чувствовал себя невидимкой среди дюжины других садовников. Возвращаясь ближе к ночи, он приносил с собой ароматы сада, и на секунду мне начинало казаться, будто я вышла на свежий воздух.
– Я почти закончила, – сказала я. – Вот только приберусь, и сразу в кровать.
Он потерся носом о мою шею.
– Смотри не переусердствуй. Если хочешь, я помассирую тебе руки.
– Это было бы чудесно, – нежно произнесла я.
Я обожала вечерний массаж рук, особенно когда его делал Картер, но если мой рабочий день затягивался допоздна, массаж становился непозволительной роскошью.
Иногда меня одолевали воспоминания о тех счастливых днях, когда я еще считалась благородной дамой. Как приятно было чувствовать всеобщее обожание, как гордились мной родители, какой красивой я себя ощущала! И конечно, нельзя сказать, что изменение общественного статуса далось мне легко. Ведь одно дело, когда обслуживают тебя, и совсем другое – когда обслуживаешь ты. Тем не менее я отлично понимала, что все могло закончиться гораздо трагичнее.
Я попыталась улыбнуться, но мое лицо было для Картера открытой книгой.
– Марли, что случилось? Последнее время ты ходишь как в воду опущенная, – не разжимая объятий, прошептал Картер.
– Я ужасно скучаю по родителям. Особенно сейчас, когда на носу Рождество. Как они там поживают? Если уж мне так плохо без них, то нетрудно представить, каково им без меня. – Я сжала губы, словно пытаясь сдержать рвущиеся наружу слова. – Конечно, это ужасно глупо, но я переживаю, что мы с тобой не сможем обменяться подарками. Что я могу тебе подарить? Буханку хлеба?!
– Я бы не отказался от буханки хлеба!
Его энтузиазм оказался настолько заразительным, что я не выдержала и захихикала:
– Но у меня даже нет своей муки, чтобы испечь хлеб. Придется брать хозяйскую. А это уже воровство.
Он поцеловал меня в щеку:
– Верно. Кроме того, когда я в последний раз взял чужое, то это была кража века. Я такого и не заслуживал. Теперь у меня есть все, что мне нужно. И я вполне счастлив.
– Ты меня не крал. Я же не серебряный
– Хм… – протянул Картер. – А может, это ты меня украла. Ведь я хорошо помню, что раньше принадлежал только себе, а теперь – я весь твой.
– Люблю тебя, – улыбнулась я.
– Я тоже тебя люблю. Не волнуйся. Сейчас у нас не самый легкий период, но это не будет длиться вечно. И вообще, этот год принес нам и кое-что хорошее. За что мы должны быть бесконечно благодарны.
– Мы действительно благодарны. Прости. Чего-то я сегодня раскисла. Я просто чувствую себя…
– Мэллори! – услышала я чей-то голос и резко обернулась. В кухню вошел гвардеец. Рядом с ним я увидела незнакомую девушку. – Где Мэллори?
Я нервно сглотнула:
– Здесь.
– Следуйте за мной, пожалуйста.
Голос гвардейца звучал весьма настойчиво, и я, конечно, испугалась до дрожи, хотя это его «пожалуйста» меня чуть-чуть успокоило. Ведь все это время я жила в страхе, что кто-нибудь непременно доложит королю Кларксону о нашем тайном присутствии во дворце. И я понимала: если это когда-нибудь случится, то битье батогами покажется нам еще цветочками.
– Я скоро вернусь, – поцеловав Картера, сказала я.
К моему удивлению, когда я проходила мимо девушки, та неожиданно схватила меня за руку:
– Спасибо. Я вас здесь подожду.
– Ну ладно, – озадаченно нахмурилась я.
– Мы рассчитываем на абсолютную секретность, – заявил гвардеец, когда мы оказались в коридоре.
– Конечно, – ответила я, по-прежнему теряясь в догадках.
Мы свернули в офицерское крыло дворца, и мне стало не по себе. Низшему обслуживающему персоналу не дозволялось появляться в этой части дворца. Все двери были закрыты, за исключением одной, возле которой дежурил гвардеец. Лицо у него было невозмутимым, но в глазах читалась тревога.
– Просто сделайте все возможное, – громко произнес кто-то, находившийся в комнате.
Я тотчас же узнала этот голос.
Переступив через порог, я увидела поразительную сцену. Америка лежала на кровати, по руке у нее струилась кровь. Энн, старшая служанка Америки, обследовала рану, а принц и двое гвардейцев наблюдали за происходящим.
Не сводя глаз с раны, Энн бросала отрывистые указания гвардейцам:
– Пусть кто-нибудь принесет кипятку. В аптечке должен быть антисептик, но кипяток тоже понадобится.
– Я сбегаю, – предложила я.
Услышав мой голос, Америка слегка приподняла голову.
– Марли! – простонала она и заплакала.
Я поняла, что эту схватку с болью она вот-вот проиграет.
– Я быстро, Америка. Держись.
Бегом вернувшись на кухню, я достала из буфета полотенца. В кастрюле, слава богу, кипела вода, и я поспешно наполнила кувшин.
– Симми, срочно долей кастрюлю! – крикнула я на ходу, не дав ей возможности возразить.
Затем я отправилась за спиртным. Лучшие напитки, предназначенные специально для короля, хранились не здесь, но у нас был бренди, который мы использовали для стряпни. Даже я научилась готовить свиную отбивную с бренди, цыпленка в соусе с бренди и взбитые сливки с бренди. Я схватила бутылку в надежде, что это поможет.