Королева Кристина
Шрифт:
Завещание Густава II Адольфа воспитать наследницу трона принцессу Кристину как «молодого принца», естественно, не предполагало делать из неё в полном смысле мужчину. Имелось в виду дать ей такое же нравственное воспитание и образование, которое было необходимо для мужского наследника трона. Именно так понимали это и опекуны принцессы. Менять женскую сущность Кристины воспитательными мерами никому в голову не приходило. Другое дело, что сама природа распорядилась так, что её мужские наклонности совпали с пожеланиями отца.
К воспитанию королей в описываемое время подходили со всей тщательностью и основательностью — особенно в Швеции, где это дело считалось не частным, а сугубо государственным. Существовала целая литература о
Добродетельный король обязан быть в первую очередь добрым христианином, воспитанным в вере своей страны. Он должен быть справедливым, мудрым, мужественным, вести высоконравственный образ жизни и во всём служить образцом для подражания своим подданным; он должен находиться в добрых отношениях со своим народом, уважать традиции и законы страны, проявлять постоянную заботу о процветании своего королевства и о благосостоянии подданных.
Согласно представлениям XVII века, женщина на роль правителя не годилась: это было не угодно Богу и противоречило разуму. Лишь в исключительных случаях «лучшие люди страны» могли позволить себе посадить на трон женщину-правительницу: когда, в силу объективных и непреодолимых обстоятельств, не оказывалось наследника мужского пола, когда это позволяли законы и когда женщина обладала разумом, знаниями и другими добродетелями и качествами для управления государством.
Швеция к описываемому моменту находилась в форс-мажорных обстоятельствах, и принцесса Кристина по всем параметрам безусловно могла считаться кандидатом на шведский трон. Оставалось только снабдить её необходимыми знаниями. (Заметим, что официальный титул шведского монарха, независимо от его пола — «король». Королевой могла быть лишь супруга короля.) Женщина-монарх в своих полномочиях ничем не ограничивалась, она исполняла их в полном объёме, установленном для короля-мужчины.
В феврале 1633 года Кристина была официально представлена собранию сословий Швеции. На заседании риксдага семилетняя принцесса сидела на огромном троне и спокойно смотрела в зал. Ларе Ларссон, представитель крестьянской секции в парламенте, дородный детина, встал с места и крикнул:
— Где эта дочь Густава Адольфа?! Мы не знаем её, и многие из нас никогда её не видели.
Лантмаршал [13] риксдага подошёл к Кристине, взял её на руки и показал Ларссону:
13
Председатель парламента.
— Вот она — теперь видишь?
Крестьянин, впившись глазами в лицо принцессы, удивился важному виду и недетской серьёзности принцессы и громко сказал:
— Да, это она, у неё глаза, лоб и нос короля Густава, так что она будет нашим королём!
После этого риксдаг со всей серьёзностью и шведской основательностью принялся за обсуждение вопроса о воспитании принцессы. В поручении риксдага опекунскому совету от 1633 года говорилось, чтобы тот проявлял «величайшую заботу и ревность в том, чтобы Е. К. В. наставлялась и воспитывалась в духе нашей истинной религии, всех христианских королевских добродетелей, признанных шведских обычаев, а также в преданности собственной стране и подданным».
Роль инспектора, контролировавшего учебно-воспитательный процесс, выполнял, как мы уже упомянули выше, гувернёр Аксель Банер — по характеристике Кристины, «очень благородный и добрый человек… и очень слабый по части женщин и вина». В своё время он был верным спутником принца и короля Густава Адольфа в амурных похождениях и прочих развлечениях. У А. Банера никакого образования
Следующее постановление риксдага на эту же тему было принято 24 марта 1635 года, когда Кристине исполнилось восемь лет. Требования к воспитанию принцессы конкретизируются: риксдаг предлагает назначить ей наставника, гофмейстера и гофмейстершу, которые наблюдали бы за ней и во время учёбы, и при приёме пищи, а также при смене одежды, во время игр и прогулок и ограждали бы её от опасностей и нежелательного влияния со стороны окружающих. Принцессе полагалось несколько фрейлин и товарищей по учёбе, которые способствовали бы её развитию, усвоению хороших манер, делили бы с ней досуг и развлечения. В качестве товарищей по учёбе были рекомендованы её кузен пфальцграф Карл Густав и его сёстры пфальцграфини Элеонора Катарина и Мария Ефросинья.
Риксдаг обращал внимание на то, чтобы принцессе не попадались в руки еретические книги и чтобы на неё не оказывали зловредного влияния кальвинисты и католики. Королева должна была быть доброй лютеранкой. Ну и, конечно, принцессе надобно было уделить серьёзное внимание изучению истории Швеции, её обычаев и законов, а также иностранных языков (выбор — на усмотрение опекунов), а опекунам необходимо было определить круг «учёных людей», которые должны были учить Кристину, и список «хороших» книг для чтения. А в целом, полагал риксдаг, конкретные детали обучения должен определить опекунский совет, когда для этого наступит время. Не депутатское это дело — учить королей! Дж. Мэссон называет этот документ риксдага «ужасным», имея в виду, что он предназначался для восьмилетнего ребёнка, и без того по горло загруженного учёбой.
Впрочем, риксдаг несколько запоздал со своими советами: Юханнес Маттиэ уже два года учил принцессу Кристину элементарным основам школьных дисциплин, хотя официально, специальным королевским письмом, был определён в наставники лишь 27 августа (7 сентября) 1635 года. Одновременно Маттиэ назначался и дворцовым проповедником.
Именно в это время впервые было замечено, что маленькая принцесса склонна к меланхолии. Был вызван немецкий доктор, и тот дал совет читать принцессе «короткие, занимательные, поучительные и весёлые истории» или играть «короткие приятные музыкальные сочинения», а также показывать ей живописные картины с изображением «зверей, растений, цветов, рыб и пр.».
И в это же время у Государственного совета обострились отношения с королевой Марией Элеонорой. Список её прегрешений был велик: она проявляла «экономическую безответственность» при управлении имением [14] , выделенным для её «прокормления» государством; она дурно влияла на свою дочь; и более того, эта «подлая лгунья» вступила в тайные сношения с врагом Швеции датским королём Кристианом IV, а также со своим братом курфюрстом Бранденбурга и информировала его о том, какие меры шведское правительство предпринимает в отношении курфюршества. Неслыханное предательство!
14
Мария Элеонора к этому времени, благодаря своей рассеянности, непрактичности и безалаберности, на самом деле наделала много долгов. Но надо иметь в виду, что она вышла замуж за Густава Адольфа вопреки согласию курфюрста Бранденбургского, своего брата, и не получила в приданое ни фоша, так что ей с первых же дней пребывания в Швеции нужно было занимать деньги на свадебные наряды, туалеты, подарки жениху и т. п.