Королева льда
Шрифт:
– Ты работаешь на льду по шесть-семь часов в день, а потом еще два часа занимаешься балетом, – сказал Джек. – Я видел тебя настолько усталой, что ты едва держалась на ногах и тем не менее продолжала работать. Стоит ли все это таких трудов, Дани?
– Да, стоит, – ответила Дани без малейших колебаний. – И я всегда это знала. Почему, как ты думаешь, я тренируюсь так помногу?
– Иногда я удивляюсь тебе. – Джек сделал маленький глоток из чашки. – Я думал, честно говоря, что дело, возможно, в Малике. Или я ошибся?
От спокойствия Дани не осталось
– Ты говоришь словами этих идиотских газетных статей обо мне, которые посыпались в последние два года! Даже когда я выиграла чемпионат мира, репортеры пытались написать еще одного «Пигмалиона»! Энтони никогда не принуждал меня. Мне самой нужна была его помощь и поддержка. И если я оказалась ведомой, так это не его, а мое желание!
– Хорошо, хорошо, – сказал Джек успокаивающе, поднимая руки. – Сдаюсь. Я не пытаюсь очернить твоего опекуна. Я даже по-своему восхищаюсь им. Но первое, что мне пришло в голову, когда я тебя сегодня увидел: «Девочка здорово переживает свою неудачу».
– Вряд ли Энтони стал бы ругать меня! – возразила Дани резко.
Дани не хотела вспоминать недавний разговор с Энтони в библиотеке. Она встретилась с Джеком, чтобы отвлечься, погрузившись, как в ванну, в теплое, добродушное отношение к ней Джека. Если бы не зашла речь об Энтони, Дани, наверное, смогла бы убрать воспоминания о странном разговоре подальше в какой-нибудь укромный уголок памяти. Она улыбнулась Джеку, полная решимости избавиться от грустных мыслей.
– Не хочешь сейчас поддержать активный стиль моего поведения и пригласить меня потанцевать? – задорно спросила она Джека.
* * *
Была почти полночь, когда они вышли из уютного кафе на морозный воздух. Порывистый и колючий зимний ветер холодил раскрасневшиеся щеки Дани. Крупные снежинки кружили в воздухе и медленно падали на землю.
Джек поднял воротник замшевой куртки и взял Дани под руку.
– Снег не обещали до завтрашнего утра. Теперь вряд ли удастся быстро поймать такси. Они всегда исчезают неизвестно куда при первых признаках плохой погоды.
– А твоя квартира недалеко, почему бы нам не пройтись пешком? Заодно подышим свежим воздухом, – предложила Дани.
– Ты сказала «моя квартира»? – Брови Джека поползли вверх. – Дани, ты осваиваешь язык феминисток семимильными шагами. Ты что, хочешь остаться у меня на ночь?
– Нет, я только позволю тебе угостить меня чашкой горячего шоколада и развлечь приятной беседой. – Дани рассмеялась и оживленно продолжила:
– Потом я воспользуюсь твоим телефоном и позвоню в гостиницу, чтобы заказать себе номер. И еще я хочу хорошо провести время, пока буду ждать такси, которое отвезет меня в гостиницу.
– На такую обширную программу тебе потребуется целая ночь. – Он усмехнулся, глядя на нее. – Но я переживу, Дани. Мы друзья, и я готов поделиться с тобой последним. Моя постель – это твоя постель. – Он подмигнул. – Как и мое прекрасное тело, которое стоило два миллиона долларов, когда я был профессионалом. Сможешь ли ты отвергнуть такое предложение? Подумай,
Дани на секунду задумалась, ответить ли ей серьезно или пошутить.
– Я ничего не понимаю в коммерческих делах. Поэтому оставляю это таким специалистам, как Энтони.
Снежинки падали на светлые рыжеватые волосы Джека и сразу же исчезали в его густых волосах. У Энтони, на его темной шевелюре, они бы сияли как звезды в ночном небе, подумала вдруг Дани. Она прикусила губу и постаралась не думать об Энтони. В течение последних часов ей это почти удалось, и Дани надеялась достойно выдержать это испытание еще какое-то время.
Весело болтая, она смогла не вспоминать Энтони почти половину дороги до квартиры Джека. Фары темного «Мерседеса», внезапно затормозившего посередине улицы, выхватили их фигуры из темноты. Автомобиль резко вывернул к тротуару. Этот вираж был встречен свирепой какофонией сигналов всех ближайших машин на улице. «Мерседес» неуклюже пробился сквозь поредевший поток машин и притормозил рядом с Дани. Водитель перегнулся через переднее сиденье и распахнул заднюю дверцу.
– Дани, садись в машину. – Лицо Энтони казалось белым в полутьме салона, глаза сузились от злости. – Ты же видишь, я задерживаю движение. Хватит одного талона на сегодня, который мне всучили, пока я искал тебя. – Его свирепый взгляд остановился на Джеке, который в замешательстве смотрел на Дани. – Я уверен, что вы поймете, почему Дани необходимо прервать приятный вечер, Ковальт. У нее строгий тренировочный режим, когда важны каждая минута здорового отдыха. – Его голос стал опасно вкрадчивым. – Вы сами бывший спортсмен, поэтому прекрасно знаете, как тот вид физической активности, о котором вы мечтаете, может истощить ее силы.
– Энтони! – возмущенно вскричала Дани. – Ты не смеешь так говорить…
Длинный требовательный гудок грузовика раздался позади «Мерседеса», и Энтони произнес голосом, не терпящим возражений:
– Садись, Дани. Сейчас же.
Очевидно, придется сделать это, потому что из-за «Мерседеса» уже начала образовываться пробка, с раздражением подумала Дани. Она задержала руку Джека в своей и быстро пробормотала слова признательности и извинения.
– Мне придется уступить, – сказала она смущенно. – Завтра позвоню тебе. – Дани проскользнула на заднее сиденье и захлопнула дверь. – Поехали. Этот грузовик сомнет тебя за полсекунды, если мы сейчас же не отъедем.
– Не удивлюсь, – буркнул Энтони, осторожно отъезжая от обочины и пристраиваясь в общий поток машин. – Только дураки могут садиться за руль в Нью-Йорке во время такого снегопада.
– Теперь понятно, почему ты раскатываешь в такую погоду, – язвительно буркнула Дани. – Только имей в виду, что я не убегала из дому, как непослушный ребенок. Я собиралась завтра вернуться в Брайарклифф.
– Речь идет не о завтрашнем дне. – Он пронзил ее взглядом, который был холоднее, чем снег, валивший за окнами. – Я не хочу, чтобы ты проводила эту ночь в постели Ковальта.