Королева лунного света

Гейтс Оливия

Он помнил слова, которые она сказала ему в тот первый вечер.

Разумеется, помнил. И бросил их ей в лицо.

Сомнений не осталось: все эти годы он искал встречи с ней лишь для того, чтобы отомстить ей за оскорбление, нанесенное его мужскому самолюбию.

И он отомстил. Заставил подчиниться его воле. Ей следовало это знать. Ферруччио Сельваджио пользовался репутацией безжалостного человека. Кларисса знала, что он захочет ей отомстить, но даже представить себе не могла, как обернутся

обстоятельства.

Несмотря на его улыбку, она видела, что он злорадствует, но не собиралась заглатывать наживку.

— Что вам на это сказать? — произнесла она. — Наш жизненный путь может делать неприятные повороты и спускаться по спирали.

Кларисса чуть не застонала. Что она несет? К чему такой снисходительный тон? Он воспримет это как провокацию. И будет прав.

Его улыбка сделалась шире, глаза заблестели.

— Это правда, но я не вижу здесь ничего неприятного. Люблю американские горки.

Ей следовало держать рот на замке в надежде, что он переведет разговор на безопасную тему. Даже если этого не произойдет, ей лучше соглашаться и кивать. Пусть наслаждается своей победой. Она не сомневалась, что его единственным условием был ее приезд. Он и так получит от Д'Агостино все, что только можно пожелать.

Но когда она открыла рот, из него полились совсем другие слова, будто кто-то чужой похитил ее голос.

— Еще бы. Ваш жизненный путь был таким тернистым, что теперь вы не боитесь упасть.

Уголки его губ слегка дернулись, словно он пытался подавить усмешку.

— Надеюсь, что это все же не произойдет. Вы можете себе представить падение с такой высоты?

Черт побери, она попалась в собственную ловушку. Терять было уже нечего.

— Еще как могу.

В ответ Ферруччио ослепительно улыбнулся.

— Вижу, вы всерьез задумывались над этим вопросом. Наверное, получали удовольствие, рисуя себе это событие в красочных деталях.

Кларисса уже не пыталась сдерживаться.

— Удовольствие — это слишком мягко сказано. Если бы такое событие произошло, я была бы — как вы выразились — в полном восторге.

Когда Ферруччио уставился на нее, все вокруг замерло. Наверное, он не мог поверить, что кто-то посмел разговаривать с ним таким образом.

Неожиданно он запрокинул голову и разразился смехом.

Теперь настала ее очередь удивляться. Она никогда не видела его смеющимся. Не думала, что он способен на такое бурное проявление эмоций.

У него был заразительный и сексуальный смех. Это ее потрясло. Желание, которое таилось глубоко внутри нее, грозилось вырваться наружу. Во время новой вспышки гнева.

Несомненно, Ферруччио сообщит ее отцу, что она не справилась со своей миссией и недостойна быть членом

Совета.

Но ей уже было все равно. Он победил, зато шесть лет постоянного напряжения остались позади. Теперь она могла вздохнуть с облегчением.

Ферруччио все еще смеялся. Громкие звуки, вырывающиеся из глубины его груди, лишали Клариссу остатков самообладания.

— Вас не будет мучить совесть, если мое падение приведет вас в такой восторг? Я ведь все-таки ваш новообретенный родственник.

Кларисса закатила глаза.

— Не напоминайте мне об этом.

Он разразился новым взрывом хохота.

— Si. Так вот вы какая на самом деле. Я всегда знал, что под маской внешнего безразличия прячется норов львицы. Мне только было интересно, что могло разозлить вас настолько, чтобы вы выпустили когти.

Она презрительно фыркнула.

— Мои поздравления. Вам наконец удалось это выяснить. Надеюсь, вы получаете удовольствие от вашего успеха.

— Я никогда еще не получал такого большого удовольствия.

— Тогда ловите момент. Кто знает, как долго придется ждать следующего раза.

Он снова рассмеялся.

— Почему вы так ко мне жестоки? Мы ведь с вами родственники.

— Очень дальние.

Его глаза приобрели цвет расплавленной стали.

— Si. Во всех смыслах.

Он намекал на то, что она все эти годы держала его на расстоянии. Как будто ему было не все равно.

— Но сейчас вы совсем не далеки, по крайней мере в одном смысле. — Ферруччио подошел ближе, и их бедра едва не соприкоснулись. Кларисса отошла назад. Он опустил глаза, затем снова поднял и спокойно произнес: — Видите, как все просто оказалось?

— Что? Быть доставленной сюда подобно посылке, оказаться одной на пороге, ждать, пока вы соизволите проснуться? Нет, с моей стороны не потребовалось никаких усилий.

— Думаете, я нарочно тянул время? И это после того, как я нанес оскорбление всем членам Совета, отказавшись вести переговоры с кем-либо, кроме вас?

— Единственный человек, которого вы оскорбили, это я, синьор Сельваджио. Другие, должно быть, подумали, что вы выбрали меня, поскольку я единственная молодая женщина в составе Совета и, по-вашему, легкодоступная, а значит, в обмен на ваше расположение пообещаю вам неограниченные полномочия.

Он фыркнул.

— Если кто-то считает вас легкодоступной, этот человек умственно неполноценен. Что бы вы там обо мне ни думали, вы вряд ли считаете меня таким.

— В таком случае они подумают, что вы решили воспользоваться ситуацией в личных интересах, поскольку я женщина, и это еще хуже отразится на моем положении в Совете.