Королева Марго. Искушение страсти
Шрифт:
Король сидел в Шартре, а Парижем правили лигисты.
Когда эти вести дошли до Маргариты, она порадовалась, что ее самой нет в Париже, но разволновалась из-за непонимания, что же будет дальше. Если Гизы и Лига не смогут взять верх, то король их просто уничтожит, Генрих хоть и слаб, но умеет быть жестоким.
Но что она могла поделать? Только сидеть и ждать. В Париже и вокруг него все бурлило, а остальная Франция ждала. В июне пришло известие о созыве Генеральных Штатов в Блуа. В июле Генрих Валуа подписал с Генрихом Гизом пакт, по которому обязался
И снова Маргарита не знала, радоваться или печалиться. Муж, брат и бывший возлюбленный сцепились, словно скорпионы в одной банке. Только бы не попасть под случайный укус одного из них…
Генеральные Штаты проходили тяжело и стоили королю седых волос. Он разумно позволил парижанам выпустить пар недовольства и лишь потом начал с ними переговоры. Вернуться в Париж Генриху де Валуа было не суждено, однако горожане утихомирились, хотя Парижем по-прежнему правили лигисты. Лига требовала от короля клятвы верности католицизму, король от Лиги — клятвы верности себе и Франции. От короля хотели полного подчинения, Генрих требовал власти и денег.
По поводу денег депутаты были особенно упорны в своих возражениях. Нет увеличению налогов! Не лучше ли сократить расходы на содержание двора, который обходится Франции слишком дорого? Генрих просто не мог на такое согласиться, но его вопрос, на что же он будет жить, едва не вызвал хохот.
И все же он соглашался и соглашался. Согласился на участие депутатов в выработке законов, на резкое уменьшение содержания двора, на сокращение численности самого двора… Но требовал признать святость власти и, как следствие, ее неприкосновенность.
Нашла коса на камень, Гизы ничего не могли добиться от короля, король от Гизов. Масла в огонь подлило неожиданное наступление испанцев на форт Карманьель. Генрих не сумел использовать этот шанс, напротив, растерявшись, позволил Гизам полностью завладеть ситуацией. Во Франции снова запахло гражданской войной…
И тут…
В огромном дворце в Блуа, обычно славившемся своими праздниками, настроение было мрачным. Король почти не выходил из своих апартаментов на третьем этаже в крыле Франциска I. Этажом ниже комнаты занимала королева-мать. Между этажами, кроме обычной лестницы, существовала потайная винтовая, устроенная прямо в толще стены, бывшей когда-то внешней стеной крепости. Король и королева-мать могли встречаться, не попадаясь на глаза даже собственным придворным.
Екатерина Медичи в те дни была занята устройством судьбы любимой внучки — Кристины Лотарингской, дочери Клод и Карла Лотарингского. Кристину было решено выдать замуж за великого герцога Фердинанда Медичи. Отчаявшись уничтожить собственную дочь Маргариту и таким образом освободить ее супруга Генриха де Бурбона для женитьбы на Кристине, королева-мать торопилась пристроить внучку, словно предчувствуя собственный близкий конец. Чувствовала она себя все хуже, но сдаваться не собиралась.
Вообще-то, у Екатерины Медичи было воспаление легких, однако свадебные торжества никто не отменил, таковым оказалось желание самой королевы-матери.
Бабушка
В Блуа для заключения брака приехал представитель герцога Орацию Ручеллаи. Несмотря на нехватку денег в казне, которую так оплакивал король, празднества получились пышными и дорогими, что окончательно убедило депутатов Генеральных Штатов, что королевская семья тратит слишком много.
Противостояние между королем и Лигой усилилось, вскоре Генрих понял, что единственным выходом для него оказывается убийство Генриха де Гиза. Собственный уход в монастырь, как на том настаивали лигисты, он не рассматривал.
Король просто счел, что не может поступить иначе.
— Я решил, что он должен умереть. Либо умру я.
Екатерина едва не лишилась чувств, услышав такие слова.
— Сын мой, умоляю вас не делать этого. Может, есть надежда договориться с герцогом…
— Хватит уже уговоров! Я только и делаю, что уступаю.
Королева не смогла убедить сына не совершать убийство, оставалась надежда, что сам де Гиз будет осторожен.
Но Генрих де Гиз был слишком уверен в своей победе над незадачливым королем, в конце января он спокойно явился по приглашению Генриха Валуа к нему в кабинет.
Это было даже не убийство, многочисленная королевская охрана просто искромсала тело Генриха де Гиза, залив всю приемную короля кровью герцога! И все же он долго держался на ногах, призывая на помощь своих друзей. Но его сторонники были далеко, а вокруг только озверевшие от вида и запаха крови члены «Сорока Пяти» — личной охраны короля.
Генрих де Валуа мог быть доволен — его заклятый враг и ненавистный соперник перестал существовать!
Труп Генриха де Гиза было приказано сжечь в подвале дворца, а пепел бросить в Луару, чтобы сторонники не могли даже поклониться его праху. Застарелая ненависть диктовала потерявшему голову королю довольно дикие решения.
Но он своего добился — Лига была обезглавлена, потому что в тот же день убили и дядю герцога кардинала Лотарингского. Со стороны Гизов больше некому было претендовать на трон Франции. У Генриха де Валуа оставался один противник — Генрих де Бурбон, король Наварры, но как раз с ним король готов договариваться, несмотря на протестантство.
Генрих де Валуа отправился к королеве-матери сообщить новость.
— Мадам, де Гиза больше нет. Он убит. Теперь я правлю Францией безо всяких Гизов, их дом уничтожен!
Екатерина Медичи, и без того чувствовавшая себя плохо, едва не потеряла сознание.
— Сын мой, вы только что потеряли Францию…
Король только дернул плечом:
— Глупости!
Глядя ему вслед, мать рыдала. Он повторял ее ошибки, за которые расплата еще предстояла.
В начале января в Юсон приехал недобрый вестник… Услышав новость, фрейлина в ужасе прижала руку к губам и даже присела, но потом, быстро опомнившись, бросилась в спальню к королеве: