Королева Марго

Дюма Александр

— Пустое, — ответила Екатерина, — просто драка.

— Ой! — вдруг вскрикнула баронесса де Сов, показывая пальцем на то место, где прошла Екатерина. — О-о! Ваше величество, вы говорите — пустое, а каждый ваш шаг оставляет на ковре кровавый след!

VI

КОРОЛЕВСКАЯ НОЧЬ

А в это время Карл IX, взяв под руку Генриха Наваррского, шел по Парижу в сопровождении четырех дворян и двух факельщиков.

— Когда я выхожу из

Лувра, — говорил король, — я испытываю такое наслаждение, точно попадаю в прекрасный лес; я легко дышу, я живу, я чувствую себя свободным.

Генрих улыбнулся:

— Как бы вам было хорошо в наших беарнских горах!

— Да, Анрио, я понимаю, что тебе хочется туда вернуться; но, если тебе уж очень невтерпеж, то вот мой совет: будь очень осторожен, ибо моя мать Екатерина так тебя любит, что не может без тебя жить.

— Ваше величество, как вы намерены провести этот вечер? — спросил Генрих, уклоняясь от опасной темы.

— Хочу тебя кое с кем познакомить, а ты мне скажешь свое мнение.

— Я в полном распоряжении вашего величества.

Два короля в сопровождении охраны прошли улицу Савонри и, поравнявшись с домом принца Конде, заметили, что два человека, закутанные в длинные плащи, выходят из потайной двери, которую один из них бесшумно запер за собой.

— Ого! — произнес король, обращаясь к Генриху, который тоже всматривался в них, но, по своему обыкновению, молча. — Это заслуживает внимания.

— Почему вы так думаете, сир? — спросил король Наваррский.

— Это касается не тебя, Анрио. Ты уверен в верности своей жены, — с улыбкой отвечал Карл, — но твой двоюродный братец Конде в своей жене не так уверен, а если уверен, то, черт возьми, напрасно!

— Но откуда вы взяли, что эти господа были у госпожи Конде?

— Чутьем чую. Как только они нас увидали, сейчас же спрятались под ворота и стоят там не шелохнувшись; а ко всему прочему, у того, что меньше ростом, — своеобразный покрой плаща… Ей-Богу, это было бы оригинально.

— Что?

— Так… ничего! Просто мне в голову пришло одно соображение. Идем.

Король пошел прямо к двум незнакомцам, которые, заметив это, стали уходить.

— Эй, господа! Остановитесь! — крикнул король.

— Это вы нам? — спросил чей-то голос, от которого вздрогнули король Карл и его спутник.

— Ну, Анрио, узнаешь этот голос? — спросил Карл.

— Ваше величество, — отвечал Генрих, — если бы ваш брат был не под Ла-Рошелью, я побился бы об заклад, что это он.

— Значит, он не под Ла-Рошелью, вот и все, — ответил Карл.

— Кто же с ним?

— А ты не узнаешь?

— Нет, ваше величество.

— Однако у него такой рост, что ошибиться трудно. Подожди, сейчас узнаешь… Эй! Вам говорят! Разве вы не слышите, черт подери!

— А вы

разве патруль, что останавливаете прохожих? — спросил высокий, выпрастывая руку из-под плаща.

— Считайте, что мы патруль, и когда вам приказывают, то стойте! — сказал король и, наклонившись к Генриху, шепнул: — Сейчас увидишь извержение вулкана.

— Вас восемь человек, — сказал высокий, обнажая не только руку, но и свое лицо, — да хотя бы вас была сотня, — лучше идите своей дорогой.

— Вот так так! Герцог Гиз! — прошептал Генрих.

— Наш милый родственник, герцог Лотарингский! — сказал король. — Наконец-то вы показали, кто вы такой! Очень хорошо!

— Король! — воскликнул герцог Гиз.

Его спутник, услыхав это восклицание, снял было из уважения шляпу, но тотчас опять закутался в свой плащ и остался на месте.

— Сир, — сказал герцог Гиз, — я только что был у моей невестки, госпожи Конде.

— Так-так… И взяли с собой одного из ваших дворян. Кого именно?

— Сир, — ответил герцог, — ваше величество его не знает.

— Ну, что ж, мы познакомимся, — ответил король и направился к закутанной фигуре, знаком приказав служителю подойти с факелом.

— Простите, брат мой! — сказал герцог Анжуйский, распахивая плащ и кланяясь с плохо скрытой досадой.

— Ха-ха-ха! Так это вы, Генрих?.. Да нет, это невозможно! Я, верно, ошибаюсь… Мой брат, герцог Анжуйский, не пошел бы в гости, не повидавшись раньше со мной. Ему хорошо известно, что, когда принцы крови возвращаются в Париж, они входят в него только одним путем: в пропускные ворота Лувра.

— Простите, сир! — сказал герцог Анжуйский. — Прошу ваше величество извинить мне мою ветреность.

— А что, дорогой мой брат, вы делали в доме Конде? — насмешливо спросил король.

— Да то, — с лукавым видом сказал король Наваррский, — о чем ваше величество сейчас говорили. — И, нагнувшись к уху короля, закончил свою мысль, после чего громко расхохотался.

— Что тут такого? — высокомерно спросил герцог Гиз, обращавшийся с бедным королем Наваррским, как и все при дворе, довольно грубо. — Почему мне не бывать у моей невестки? Ведь герцог Алансонский ходит к своей.

Генрих слегка покраснел.

— К какой невестке? — спросил Карл. — Я знаю только одну его невестку — королеву Елизавету.

— Простите, сир, я хотел сказать — к сестре, королеве Маргарите, которую мы видели полчаса назад, когда шли сюда: она проследовала в своих носилках в сопровождении двух франтов, бежавших один с правой стороны носилок, другой с левой.

— Вот как! — сказал Карл. — Что скажете на это, Генрих?

— То, что королева Наваррская вольна ходить, куда ей хочется, но я сомневаюсь, чтобы она вышла из Лувра.