Королева Парижа. Роман-фантазия о Коко Шанель
Шрифт:
Я понимала, что это нечестно, но моей вины в этом не было. Я была всего лишь девушкой, а они – мужчинами.
Шли месяцы. Бой так и не задал вопроса, который мне так хотелось услышать, но он обращался со мной очень нежно, баловал меня. Этьен тоже постоянно интересовался моим самочувствием, рассуждал о том, мальчик родится или девочка и когда это случится. Нужна ли мне подушка под спину, когда мы сидим за столом? Стоит ли мне продолжать ездить верхом?
Я со своей стороны сохраняла интригу. Я знала, что ребенок от Боя, но шли недели, а никакого разговора о женитьбе не было. Поначалу я отчаивалась, боялась, сердилась, обижалась, но все эти чувства держала в себе.
Я боролась с ними до тех пор, пока не поняла, что неотступная жалость к себе заслоняет радость, которую я должна была бы испытывать, как будущая мать. В конце концов, у меня было два мужчины, которых я любила, пусть и по-разному, и они заботились обо мне. Да и Руайальё по-прежнему оставался моим домом, как и обещал Этьен.
Я убедила себя, что крайний срок, который я определила для того, чтобы Бой позвал меня замуж, был зря придуман. А любовь Боя, как я себе сказала, была реальной. Я буду терпеливой, я буду сохранять спокойствие. Со временем мы поженимся и создадим семью. Я была в этом уверена. Наша любовь была реальной.
В Руайальё мы с Эмильенной и моей личной горничной хранили секрет. Я была миниатюрной. Я расставила бриджи и носила рубашку поверх них. Я практически не выходила из библиотеки последние два месяца, говоря, что работаю над тем, что задал мне Бой.
Повитуха предупредила меня: если воды отошли, значит, пришло мое время. Воды отошли утром, но через несколько часов я все еще металась по постели, съеживаясь в комок, когда волны боли раз за разом накатывали на меня. Это было чересчур. Мне хотелось только одного – умереть. Я молила Господа о милосердии, просила позволить мне начать все сначала и жить в монастыре.
Поначалу Бой оставался со мной в спальне. Этьен предпочел ждать в библиотеке. Я отказалась лежать в кровати, потому что в положении лежа боль была сильнее. Но повитуха начала сердиться. Между схватками я прижималась к Бою, сидевшему рядом со мной, прислонившись спиной к изголовью кровати. Он обнимал меня сильными руками.
Я помню, как все изменилось. Я услышала, как часы в коридоре пробили два часа
– Мадемуазель! – воскликнула повитуха, торопливо подходя ко мне, не обращая внимания на Боя, она схватила меня за плечи и потрясла. Она наклонилась так близко, что я чувствовала запах капусты в ее дыхании. Повитуха сказала, что время пришло, что теперь я должна лечь, чтобы родить ребенка. Бой изменил положение, и я жалобно застонала, когда он попытался освободиться от моей хватки, хотя я продолжала цепляться за него.
– Ну все, хватит, – сердито сказала повитуха, удерживая мои руки. – Я настаиваю, мадемуазель. Немедленно ложитесь. Немедленно, иначе я не отвечаю за здоровье ребенка! А этот господин должен удалиться.
– Делай, как она говорит, Коко. – Бой встал с постели. Я, плача, потянулась к нему, но повитуха толкнула меня на подушки и выпрямила мои ноги.
– Бой! – Я повернула голову, мои глаза молили его остаться.
– Месье! – Уперев руки в бока, повитуха встала между нами. – Вы должны выйти. Вы принесете несчастье.
Бой обошел ее, нагнулся ко мне и поцеловал в лоб. Затем, вырвавшись из моих объятий, он ушел.
Я плохо помню то, что происходило до рождения ребенка. Повитуха согнула мои ноги в коленях и развела их в стороны. А потом была боль, мучительная боль, и голос Эмильенны что-то нашептывал мне на ухо. Я чувствовала исходивший от нее аромат мыла и увядших роз. Милая, красивая Эмильенна держала меня, пока я рыдала, чувствуя, что мое тело как будто режут ножом пополам. А потом после долгого приступа боли повитуха приказывала мне тужиться, тужиться, тужиться, тужиться!
Громкий требовательный крик ребенка стал для меня сигналом, что все закончилось. Должно быть, я потом заснула. Когда я проснулась, в комнате были Эмильенна, Бой и Этьен. Все трое стояли возле кровати и улыбались. Рядом с ними стояла повитуха, державшая на руках маленький голубой сверток.
– Мальчик? – спросила я.
Она кивнула. Я протянула руки, и повитуха передала мне ребенка. Глаза у него были закрыты, малыш спал, но сразу же прижался ко мне, и по его телу пробежала легкая дрожь. Я осторожно коснулась носика сына, провела по нежным румяным щекам, поцеловала в лоб и притянула его ближе. В этот момент меня охватило чувство, которого я никогда раньше не испытывала. Этот ребенок мой
Конец ознакомительного фрагмента.