Королева порока
Шрифт:
– Нет, больше не допущу, чтобы ты имел хоть какое-то отношение к этому болоту. Леш, я тоже учусь на ошибках.
– А я не намерен оставлять тебя одну. Не могу я отказаться от тебя.
– Я могу бесконечно перечислять, сколько предательств совершила по отношению к тебе.
– Смысл? Моя любовь уже давно растоптала любые обиды. Я простил все, отпустил и понял твои поступки, - он притянул меня к себе, обнял, руки на моей спине сильно дрожали.
– Тебе нужно жить дальше. И отпустить все.
– Клер, ты не понимаешь. Это не просто слова о прощении,
– Это самообман, меня невозможно любить, после правды… - его слова шокировали, сбивали с толку и парализовали. Я хлопала глазами, не в силах даже пошевелиться.
– Любовь не сахар, не всегда безоблачна, и именно горем, порой и проверяются чувства. Сколько мы готовы принять ради родного человека? Я готов на все, лишь бы ты была со мной. Мое счастье в тебе, и другого не хочу. Легко любить, когда отношения складываются гладко, но сколько в тех отношениях искренности? Кем я буду, если убегу, потеряю любовь, столкнувшись с трудностями? – он говорил с запалом, уверенный в каждом слове. Впервые проявляя мужские волевые черты, убивая в себе беззаботного мальчишку.
– Я приехала к тебе от очередного клиента, - если быть честной то до конца.
– Знаю, и понимаю, сразу не получится завязать. Тебя держат крепко, и невозможно в один момент сказать: «Все!». Не спорю, это больно, до жути неприятно. Хочется убить каждого, кто прикоснется к тебе. Но я справлюсь, переживу, и выдерну тебя из ада. И тогда ни одна сволочь, больше никогда не приблизится к тебе.
– Сейчас ты меня шокировал, сразил наповал. Леш, ты не сможешь, быть со мной, каждый раз зная, куда я иду, и чем буду заниматься. Сейчас – это самообман.
– Что спорить о будущем, проверь? – в глазах заплясали веселые огоньки, а губы тронула улыбка.
– Ты еще кое, что не знаешь. В тот раз я промолчала…
– Слушаю, Клер, - этот любящий взгляд, как снова причинить ему боль.
Зажмурилась, сжала кулаки и рассказала ему о странном незнакомце. Все как было, только правда и ни капли лжи.
– Мне это нравилось одно время, понимаешь. Не зная, кто он, я принимала его в себя, а потом шла к тебе, и рассказывала, что засосы – это аллергия, - выдохнула и открыла глаза. Оказывается по моим щекам ручьями текли слезы.
– Ты надеешься, что после этого рассказа я откажусь от тебя? – было видно исповедь причинила Леше новую боль.
– Это логично. Я попросту не могу марать твой свет, своими пороками.
– Не спорю, неприятно. Только погрязнув во всем круговороте, ты заблудилась сама. Не верила в счастливый исход и шла на поводу у тех же пороков. Я готов переступить через все, помочь тебе выпутаться, Клер, я люблю тебя, и твои откровения этого не меняют. Любимая, мы справимся!
– Сумасшедший, ты не ведаешь, что несешь! Еще немного и возненавидишь меня! Не хочу больше причинять тебе боль!
– Просто будь со мной! И никакой боли не будет. Ты теперь не одна! – он гладил меня по мокрым щекам, смотрел как
Я не могла сказать ни слова, просто уткнулась ему в плечо и зарыдала, громко в голос. Леша, нашептывал нежные слова, успокаивал, а потом поднял голову и прикоснулся к губам. Поцелуй – вкус слез, предательств, прощения и раскаяния. Мы стояли и целовались, отдаваясь эмоциям, вжимаясь друг в друга, ломая барьеры лжи, становясь все ближе и ближе.
Когда мысли покинули мою голову, и я полностью отдалась эмоциям, за моей спиной, совсем близко, раздался до боли знакомый голос:
– Голубки, простите, что прерываю…
На протяжении года мысленно прощалась, убеждала себя, что больше никогда не увижу. Всеми силами закрывалась от воспоминаний, накатывавших непрошенной сладко-соленой волной. И тут он появляется, оживляя призрачные надежды и сея новую панику в груди.
От звука его голоса я вздрогнула. Поцелуй прервался, Леша смотрел на меня, то переводил вопросительный взгляд за мою спину. А я все не решалась обернуться, с одной стороны больше всего на свете хотела убедиться – это он. С другой, боялась последствий.
Все же заставила себя медленно развернуться, и тут же наткнулась на гипнотический черный взгляд. Время остановилось, природа утратила свои краски, ничего не существовало в этот миг, кроме манящих черных глаз.
– Клер, ротик закрой, муха залетит, - тот же голос, чуть насмешливый, обволакивающий таинственный. Неужели я вновь слышу его? Пусть говорит, и абсолютно не важно, значение его слов.
– Т…т…ты? – лучше вопроса и не придумаешь. Нужно срочно взять себя в руки, но как?
– Это так ты встречаешь старых друзей? – изогнутая вверх черная бровь, легкая ухмылка, черные джинсы и куртка, он явно расцвел, после нашей последней встречи. Я бы даже сказала, сбросил лет пять.
– Кто это? – грозно спрашивает Леша, и делает шаг в его сторону.
– Стой, не надо, успокойся. Он… - язык не поворачивается назвать его другом. – Твой брат по несчастью, его первого подставили.
– Ворон, - не сводя с меня взгляда, он делает шаг к нам, и протягивает певцу руку.
– Алексей, - рукопожатие, мужчины кивают друг другу в знак приветствия. А я дальше продолжаю летать в прострации.
– Зачем ты приехал? – голос предательски дрожит.
– Настало время.
– Это опасно. Договор был другой… - что я несу, веду себя как чужая!
– Опасно, Клер, прятаться всю жизнь как трусливый заяц, - лицо невозмутимое, приветливое и отстраненное, и только глаза, как же много в их глубине спрятано невысказанных слов.
И тут я не сдерживаюсь, подбегаю и обнимаю его. Вдыхаю аромат, как наркоманка, год прожившая без дозы, и сейчас получившая каплю, один маленький дразнящий грамм его тепла. Ворон целует меня в обе щеки и отстраняет:
– Я тоже рад тебя видеть.
Мне мало, мне жутко мало! Никогда в жизни мне еще не было так тяжело держать себя в руках.